Читать онлайн книгу "Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга первая"

Благословенно МВИЗРУ ПВО. Книга первая
Под общей редакцией Владимира Броудо


Сборник художественных произведений выпускников Минского ВИЗРУ ПВО наполнен любовью к своему училищу, Отечеству, сослуживцам. Авторы произведений: Кирдода В. С., Курильчик В. К., Хлебов А. Е., Подобудчик В. З., Рябенко В. А., Исаев В. Г., Ходарёнок М. М., Броудо В. Б., Бирюлин А. И., Певницкий И. М., Чикин Н. Л., Кузаков В. В., Дрыганов Н. А., Трофимов И. Н., Гавшин Ю. В., Степанов И., Кистерный Ю. В., Зенькович Ю. В., Баньков А. С. Книга содержит нецензурную брань.





Благословенно МВИЗРУ ПВО

Книга первая



Под общей редакцией Владимира Броудо



© Под общей редакцией Владимира Броудо, 2021



ISBN 978-5-4474-5982-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero










Введение


Сборник художественных произведений авторов —выпускников разных лет Минского ВИЗРУ ПВО наполнены любовью к своей Альма-матер, Отечеству и сослуживцам по училищу и дальнейшей службе.. Авторы произведений: Кирдода Вадим Семёнович, Курильчик Виталий Куприянович, Хлебов Алек Евдокимович, Подобудчик Валерий Захарович, Рябенко Владимир Алексеевич, Исаев Вадим Геннадьевич, Ходарёнок Михаил Михайлович, Броудо Владимир Борисович, Бирюлин Алексей Иванович,, Певницкий Игорь Маркович, Чикин Николай Леонидович (рассказы и фотографии), Кузаков Валерий Владимирович, Дрыганов Николай Анатольевич, Трофимов Игорь Николаевич, Гавшин Юрий Владимирович, Степанов Иван (псевдоним), Кистерный Юрий Викторович, Зенькович Юрий Викторович (военный корреспондент), Баньков Александр Семёнович.

Сборник рассчитан на широкий круг читателей, в первую очередь выпускников Минского ВИЗРУ (ранее Гомельского ВИРТУ).

Авторы перечислены в соответствии с годами выпуска из МВИЗРУ (МВИРТУ) ПВО.




Краткая история


Минское ВИЗРУ (ВИРТУ) в 60—80-х годах было в числе наиболее престижных вузов не только в войсках ПВО Вооружённых Сил СССР, но и высоко котировалось за рубежом. «Мвизровцы и мвиртовцы» всегда отличались в войсках, учреждениях, штабах и повседневной жизни высочайшей специальной подготовкой, порядочностью, творческим подходом и взаимовыручкой вне зависимости от званий и регалий. Поэтому в Сборнике творчески одарённые «мвизровцы и мвиртовцы» представлены просто как Авторы, в нём мы все возвращаемся в нашу счастливую молодость…

В соответствии с приказом Министра обороны Республики Беларусь от 30 апреля 1998 года №267 День Военной академии Республики Беларусь установлен 4 мая, по дате начала занятий в Гомельском высшем инженерном радиотехническом училище 4 мая 1953 года.

Во все времена в любом государстве мира офицерский корпус олицетворял собой честь и достоинство общества, нации, народа. Лучшие традиции гражданина и защитника Отечества: патриотизм, профессионализм, готовность к самопожертвованию в интересах Родины – составляют основу личности офицера и предопределяют его роль в военной структуре государства. Сегодня «золотой фонд» Вооруженных Сил суверенной Беларуси выковывается в главной кузнице офицерских кадров – Военной академии Республики Беларусь и закаляется в напряженных буднях боевой учебы и повседневной жизнедеятельности войск.

Вся история, современность и перспективы развития Минского Высшего инженерного зенитного ракетного училища ПВО, правопреемником которого является Военная академия Республики Беларусь, находятся в неразрывном единстве с историей становления белорусского общества, государства и его Вооруженных Сил.

В период активного строительства белорусской армии Военная академия была образована не на пустом месте. Базой для ее формирования стали два высших военных училища: инженерное и командное. Но и эти учебные заведения выросли из двух других – Минского высшего военного инженерного зенитно-ракетного училища войск ПВО (МВИЗРУ) и Минского Высшего Военно-политического Общевойскового училища (МВВПОУ). У каждого из них была богатейшая биография. Оба вуза располагали квалифицированными преподавателями, хорошей учебно-материальной базой. Однако решить проблему обеспечения Вооруженных Сил Республики офицерскими кадрами они могли лишь частично. Дело в том, что училища готовили офицеров всего по двум десяткам специальностей. Естественно, этого было недостаточно, чтобы «закрыть» потребности армии в основных специалистах, требовалось развернуть их подготовку еще как минимум по 35—40 военно-учетным специальностям. Наладить обучение военных летчиков, инженеров и техников по обслуживанию авиатехники, специалистов для инженерных и автомобильных войск, военных психологов, специалистов служб тыла и т. д. Кроме того, нужно было организовать подготовку офицеров оперативно-тактического звена с высшим военным образованием – без них какая же армия? Поэтому руководство республики и приняло решение создать на базе двух прежних училищ принципиально новое, многопрофильное учебное заведение – Военную академию. Военная академия Республики Беларусь была создана Указом Президента Республики Беларусь №192 от 17 мая 1995 года и приказом министра обороны №242 от 31 мая 1995 года на базах и территориях двух военных училищ – Минского высшего военного инженерного (МВВИУ) и Минского высшего военного командного (МВВКУ).

Однако исчисление её истории отнюдь не связано непосредственно с этой датой. В соответствии с приказом Министра обороны Республики Беларусь от 30 апреля 1998 года №267 День Военной академии Республики Беларусь установлен 4 мая, по дате начала занятий в Гомельском высшем инженерном радиотехническом училище 4 мая 1953 года.

История училища берет начало с 50-х годов, когда на вооружение войск ПВО стали поступать зенитные ракетные комплексы. На основе специального постановления Совмина СССР и в соответствии с директивой Военного министра СССР и командующего войсками ПВО страны от 3 и 7 февраля 1953 года было сформировано Гомельское высшее инженерное радиотехническое училище (ГВИРТУ ПВО).



ОСНОВНЫЕ СОБЫТИЯ И ДАТЫ В ИСТОРИИ МВИЗРУ

ГВИРТУ – МВИРТУ – МВИЗРУ – МВВИУ (1953 – 1995)



1953 год

Февраль- на основе специального Постановления СМ СССР и в соответствии Директивами ВМ СССР № ОРГ/10/566041 от 3.02.53 г. и КВ ПВО страны № МУ/2/1523851 от 7.02.53 г. было определено формирование на базе рас-формированного Гомельского пехотного училища Гомельского ВИРТУ численностью переменного состава 1000 человек в составе 2-х факультетов со сроком обучения 4 года.

Март- начальником училища был назначен приказом КВ ПВО страны от 20.03.53 г. полковник (в последствии генерал-майор артиллерии) П. В. Журавлев, активный участник ВОВ, награжденный 6-ю орденами и многими медалями.

Апрель – начальник училища утвержден в должности приказом ВМ СССР от 27.04.53 г.

4 мая- начало занятий. День рождения училища.



1954 год

9 мая – по поручению и от имени ПВС СССР помощник КВ БВО по вузам Герой Советского Союза генерал-полковник Н. Е. Чибисов вручил училищу Красное Знамя части и Грамоту ПВС СССР






9 мая 1954 г. Знамя вручено. Начальник училища генерал – майор артиллерии В. П. Журавлёв от имени личного состава даёт клятву на верность служения Родине



Август- училище передислоцировалось в г. Минск.



1955 год

2 марта – училище переименовано в Минское ВИРТУ Войск ПВО страны.

Май- выход в свет первого номера сборника «Труды училища».

Ноябрь – открытие адъюнктуры в училище. Первыми адъюнктами стали: капитаны: В. Г. Елкин, В. Л. Тихомиров, лейтенанты: Приходько Г. Г., Титов Н. Н., под-полковник Федоров А. А. и др.



1956 год

Август- начальником училища назначен генерал-майор А. С. Базилевский, актив-ный участник ВОВ, награжденный 4-мя орденами и многими медалями.

Август – был произведен первый выпуск военных инженеров по радиотехническим специальностям для ЗА Войск ПВО страны. Училище перешло на 5-ти лет-ний срок обучения.



1957 год

Август- состоялся второй выпуск училища. Это был первый выпуск по зенитно-ракетной технике Войск ПВО страны.

Август- начальником училища назначен командир соединения ПВО, награжденный 6-ю орденами и многими медалями генерал-майор артиллерии (в по-следствии генерал-лейтенант артиллерии) Н. Г. Филатов.



1961 год

Июль – открытие в училище заочного факультета. Начальником факультета назначен полковник В. И. Чумаков (по совместительству).

– был произведен 5-й выпуск училища. Это был первый выпуск с 5-летним сроком обучения.



1962 год

Май- при училище был организован факультет военной психологии и педагогики, который с 1965 г. стал именоваться факультетом повышения педагогического мастерства.



1963 год

Сентябрь- открытие в училище факультета по обучению иностранных военных специалистов. Начальником факультета был назначен генерал-майор авиации В. В. Федоренко, участник ВОВ, награжден орденами и медалями.



1964 год

Март- училище посетили помощник МО СССР по вузам главный маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров и инженер-адмирал А. И. Берг, акаде-мик АН СССР.

Май- инженер-полковник Е. А. Санковский первым в училище удостоен ученого звания «профессор».



1967 год

Март – произведен ускоренный выпуск в училище (на 3 месяца раньше срока), это был 11-ый выпуск военных инженеров. Впервые выпускники были назначены на должности в войска ПРО и ПКО в составе Войск ПВО страны.

Апрель – приказом МВССО СССР №34 от 18.04.67 г. Высшей аттестационной комиссией в училище был открыт Специализированный совет по защите кандидатских диссертаций по трем специальностям.

– инженер-полковник В. Я. Аверьянов стал первым в училище доктором наук.

Июль -3.07.67 г первым на заседании Специализированного совета защитил кандидатскую диссертацию по техническим наукам преподава-тель кафедры вооружения ЗРВ инженер-майор И. И. Козлов.

1968 год

Апрель – с 4.04.68 г. училище переименовано в Минское ВИЗРУ ПВО. Обучение осуществляется на 4-х факультетах.



1970 год

Апрель – в связи со 100-летием со дня рождения В. И. Ленина Постановлением ЦК КПСС, ПВС СССР и СМ СССР от 7.04.70 г. за высокие показатели в боевой и политической подготовке училище награждено Ленинской юбилейной грамотой.



1972 год

Декабрь в связи с 50-летием образования СССР и заслуги в области подготовки военных кадров Постановлением ЦК КПСС, ПВС СССР училище награждено Юбилейным почетным знаком.



1974 год

Январь – в училище открыт факультет автоматизированных систем управления ПВО. Начальником факультета был назначен канд. техн. наук, доц. полковник-инженер И. Я. Боркун. Впоследствии этому факультету был присвоен №4. – начальником училища назначен генерал-майор артиллерии (в последствии генерал-лейтенант артиллерии) Куликов Ю. Д.

Новый начальник училища прибыл с должности командира соединения ПВО. Он активный участник ВОВ, награжденный 3-мя орденами и многими медалями.

Август – Директивой ГШ ВПВО №665/2/0751 от 6 августа 1974 г. в училище был создан

факультет №3. Начальником факультета был назначен подполков-ник (в последствии полковник) В. П. Черешенко. На факультете осуществ-лялась подготовка военных инженеров Войск ПВО по системе С-300.



1977 год

Ноябрь – заместитель начальника училища по УНР полковник А. М. Широков был избран членом-корреспондентом АН БССР. Это событие произошло впер-вые в истории училища.



1978 год

Декабрь – приказом ВАК СССР от 4.12.78 г. при училище создан Специализированный совет по защите докторских диссертаций по техническим наукам.

4 мая- училище торжественно отпраздновало 25-летие со дня основания.



1983 год

Январь – начальником училища назначен генерал-лейтенант Е. В. Абрамов, который прибыл с должности командира соединения ПВО. Он награжден 3 ор-денами и многими медалями.

Апрель – проведена 20-я ВНК, на которой обсуждены результаты НИР за 1981 – 1983 г., осуществлен широкий обмен опытом и результатами научных ис-следований со специалистами вузов, НИИ и воинских частей.

Май-декабрь – успешно защитили докторские диссертации полковники А. К. Успенский, Л. Н. Марков, В. М. Скрипник и Н. И. Китаев. Полковнику Л. А. Кандыбовичу и служащему А. Т. Ростунову присуждена ученая степень доктора психологических наук, а служащей Е. Н. Приходько – доктора технических наук.



1984 год

Май – июнь- к 40-летию освобождения Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков были организованы встречи ветеранов войны с личным составом училища.



1985 год

9 мая- личный состав училища торжественно отпраздновал 40-лет Победы советского народа в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 г.



23 мая – проведена НМК на тему «Требования МО, ГК ВПВО по повышению практической подготовки выпускников инженерных училищ и задачи ППС по совершенствованию форм и методов обучения».



1986 год

Декабрь – за успехи во Всесоюзном смотре по внедрению достижений науки и техники первичная организация НТО РЭС им. А. С. Попова училища награж-дена дипломом Президиума ЦП НТО РЭС.



1987 год

Май- проводились выборы в местные Советы народных депутатов. От училища народным депутатом в Совет Первомайского района г. Минска был избран заместитель начальника училища генерал-майор В. Г. Морозов

Июль – начальником училища назначен генерал-майор Л. И. Климов, который до этого занимал должность начальника Ярославского ВЗРКУ. Он награжден 3-мя орденами и многими медалями.



1988 год

Февраль -проведена конференция, посвященная 70-летию ВС СССР. Итоги конференции подвел начальник училища генерал-майор Л. И. Климов



1989 год

Май – 11—12 мая проведена НМК училища на тему «Повышение качества обучения и воспитания в соответствие с требованиями войск – главное направле-ние в деятельности инженерного вуза».



1991 год

Август – начальником училища назначен генерал-майор В. Т. Осипов, который до этого был командиром соединения ПВО. Он награжден 2-мя орденами и многими медалями.



1992 год

Апрель – проведена НМК училища на тему «Проблемы обеспечения высокого ка-чества обучения по новым учебным планам и программам».

Июнь – в соответствии с Постановлением СМ Беларуси №33 от 3.06.92 г. в целях расширения специализации подготовки офицерских кадров для ее ВС МВИЗРУ ПВО преобразовано в Минское ВВИУ. Обучение осуществляется на 5-ти факультетах по 24 специальностям.

– 31 декабря личный состав училища, как и все ВС РБ, приведены к присяге на верность белорусскому народу и Республике Беларусь



1993 год

4 мая – училище торжественно отпраздновало 40-летие со дня основания.



1995 год

Май – МВВИУ было расформировано и на его базе и базе МВВКУ была создана Военная Академия Республики Беларусь.




Кирдода Вадим Семёнович

(вып. 1956 г., 2 факультет, 1 группа)











Рассказ о Гомельском ВИРТУ ПВО


В Интернете существуют несколько сайтов, посвященных Минскому высшему зенитно-ракетному училищу (МВИЗРУ), из которого впоследствии выросла Военная Академия Республики Беларусь. Почти во всех из них имеется краткая историческая справка о зарождении этого учебного заведения. К сожалению, в ней имеются некоторые неточности. Вопреки сказанному в ней осмелюсь утверждать следующее:

Начиналось все вовсе не в Гомеле и не в ГВИРТУ.

Изначально никакого третьего курса не было.

Желания тех, кого туда переводили, никто не спрашивал, просто был приказ.

Из учебных заведений ПВО туда никого не переводили (да и то: зачем же ПВО-шников перетасовывать с одного места в другое и учить тому же самому?).

В 1954 году факультетов по изучению ЗРК не было.

Что дает мне право на эти утверждения?

Жизнь распорядилась так, что я оказался в числе самых первых выпускников МВИРТУ (предшественника МВИЗРУ). И будучи участником и прямым свидетелем тех событий, я хотел бы кое-что уточнить и поведать свой взгляд изнутри на становление училища. В моем повествовании основной упор сделан на бытовую сторону, что, как мне кажется, поможет лучше представить себе внутренний мир, каждодневные жизненные заботы и проблемы, окружающую обстановку и даже внешний вид слушателя той поры, когда только начиналась история Военной Академии Республики Беларусь. Думаю, что мое восприятие окружающей жизни в какой-то степени отражает взгляды огромной части молодежи моего поколения, поскольку они, эти взгляды, формировалось в тех же или схожих условиях. Но, чтобы нагляднее показать откуда пришли в это новое учебное заведение самые первые его слушатели и как они там обживались, я начну с небольшой предыстории.

Я, как и большинство из нас (т.е. из тех, о ком идет речь), закончил десятилетку в 1952 г. С выбором направления своей будущей профессии особых колебаний не было. Не так давно закончилась эта страшная и ужасная война, которая напрямую задела и многих из нас. До сих пор помню ужасы того, как нас бомбили и обстреливали во время эвакуации в 1941 г. А двое из моих однокурсников, несмотря на свой детский возраст, воевали. Казимир Борисович Раев был сыном полка и закончил войну в Берлине. Иван Авраамович Тимофеев, как ребенок, не вызывал у фашистов никаких подозрений, что помогало ему быть прекрасным связником партизанского отряда. Оба награждены боевыми медалями.






Младший техник – лейтенант Раев К. Б. Младший техник – лейтенант Тимофеев И. А.



После войны вся наша страна жила армией. Конечно же, нужно стать военным, офицером! Потому что мне, как и многим моим сверстникам, они казались воплощением совершенства общества. После школы я поступил на 1-й курс Военно-инженерной Краснознаменной академии им. В. В. Куйбышева. В это же время, другие ребята входили в аудитории других академий, еще не зная, что через какое-то время все мы окажемся вместе в Минске.

Несколько слов о начале этой нашей жизни, предшествующей учебе в МВИРТУ, которые помогут ощутить атмосферу и быт военной молодежи тех лет. После зачисления для начала нам велели наголо остричься (в дальнейшем разрешалась короткая прическа). Потом нас обмундировали. Каждому выдали комплект х/б обмундирования рядового состава: гимнастерку, шаровары (так называемые, галифе), ремень с бляхой, кирзовые сапоги, пилотку и курсантские погоны. Переодевшись, мы внутренне любовались своим, как нам казалось, бравым воинским видом. И было от чего. Ведь мы почувствовали, что с этой минуты мы приобщились к великому и величественному сообществу, имя которому Вооруженные Силы. Мечта начинала сбываться. В тот же день мы оказались в красивом подмосковном лесу на территории академического лагеря, где до начала занятий нам за время лагерного сбора предстояло пройти курс молодого бойца. Лагерь был добротный и хорошо оборудованный. Разместили нас в палаточном городке. Стандартная армейская палатка на восемь человек с шестом посередине. Перед шеренгой палаток протянулась торжественная линейка. Ходить по ней КАТЕГОРИЧЕСКИ запрещалось. Почему – неизвестно, но так было принято. Ее можно было (и нужно!) только чистить, посыпать песком и грабить (т.е. разгребать этот песок граблями, добиваясь равномерности его покрытия). За линейкой вдоль нее стояли несколько деревянных грибков, под которыми несли свою службу дневальные, назначавшиеся из нашей же среды. Все общие команды (подъем, обед, вечерняя зоря, отбой, тревога и т.п.) подавались горнистом.








Итак, мы стали слушателями военной академии. Слово «курсант» в нашем лексиконе отсутствовало, а к его существованию в природе все мы относились довольно безразлично, т.к. считали, что нас оно не касается. Термин «слушатель» был всеобъемлющ. Он определял и нашу должность, и звание (несмотря на то, что в перечне званий он отсутствовал). Например, уставной доклад командиру роты, упоминание военнослужащих в котором производится именно по воинским званиям, звучал, примерно, так:

– Товарищ майор, слушатель Имярек по вашему приказанию явился!

– Являются только черти в аду, а слушатель – прибывает, – ворчливо поучал азам военной терминологии майор.

Основной строевой единицей было учебное отделение (в строевом понятии – взвод). Три взвода составляли роту. Было нас две роты. В одну из них собрали обычных выпускников средних школ, а в другую – медалистов, т.е. окончивших школу с золотой медалью. При поступлении в академию экзаменов они не сдавали, а только проходили собеседование. Обе роты объединялись в батальон.

Статус слушателя военной академии или высшего военного училища, в отличие от курсанта среднего училища, имел некоторые особенности. Так, наш должностной оклад (1952 г.) составлял на первом курсе 750 руб., на втором – 850 руб., а на третьем – 950 руб. На последующих курсах он уже не повышался. Из получаемых денег вычитались подоходный налог и ежемесячная сумма погашения займа (облигаций), на который мы в обязательном порядке (правда, как бы, совершенно добровольно) подписывались. Размер этой подписки я уже не помню, но она ощущалась. На котловом довольствии мы не состояли, а питались «за свой счет». Практически, это делалось так. При получении денег мы тут же у раздатчика зарплаты покупали талоны на питание на предстоящий месяц. Талон охватывал один день и делился на три части (завтрак, обед, ужин). Стоил он 13 руб. Числа на талонах проставлены не были, поэтому неиспользованные в этом месяце талоны (за счет увольнений и т.п.) переходили на следующий. Питались мы в своей специальной столовой, куда приходили, как это и водится, строем и с песнями. Садились каждый на свое закрепленное за ним место и отдавали официантке талоны. Дополнительно можно было купить что-нибудь в буфете. В увольнения отпускались по увольнительной записке в порядке очередности.

В положении рядовых слушатели должны были прослужить (т.е. проучиться) один год. На втором курсе, с началом занятий, всем, при положительной аттестации, присваивалось офицерское звание «младший техник-лейтенант». Такой порядок существовал во всех академиях и высших военных училищах. Мы были последними, на которых он еще распространялся. В дальнейшем его отменили и присвоение первичных офицерских званий стало производиться только после выпуска.

И вот через месяц начались занятия. Учились мы с энтузиазмом. На следующий год, сдав экзамены за 1-й курс, мы уехали на каникулы. После них все вернулись в академию, чтобы пройти летний лагерный сбор. Предстояло множество очень интересных дел: топографические и геодезические съемки, практикум по военной геологии, полевые занятия, стрельбы и многое другое, не менее увлекательное. С удивлением заметили, что все это отменили. Несколько дней мы вообще ничего не понимали и были не у дел, а пустоты заполнялись никому не нужными (т.е. ни нам, так сказать, исполнителям, ни нашим командирам) строевыми занятиями. Но вот однажды нас всех собрали в ажурном здании деревянных конструкций, служившем нам актовым залом, и сообщили, что в стране создается ряд высших военно-инженерных учебных заведений ПВО и часть слушателей различных академий, закончивших первый курс, для дальнейшего обучения будет переведена на второй курс туда. Из нас были отобраны два учебных отделения по одному взводу от каждой роты, которые в соответствии с приказом были отчислены в такое учебное заведение куда-то в Белоруссию в неизвестный нам город Гомель. В одном из этих отделений был и я. Ни точного места дислокации, ни названия учебного заведения мы не знали. Более того, неизвестной была даже направленность учебы: то ли это будет связано с авиацией, то ли с артиллерией (ракет тогда на вооружении еще не было) или может быть с радиотехникой, кто его знает. Наверное, нетрудно представить состояние многих из нас: молодые ребята, уже вкусившие немного жизни большого города, вынуждены уезжать в какую-то глушь. Но уже тогда мы сразу поняли, что наша новая будущая специальность, в любом случае, будет значительно интереснее, чем саперное дело. Поэтому грусть расставания с большим городом очень быстро вытеснилась пониманием гораздо большей значимости для нас нашей новой профессии. Оглядываясь на прошедшую жизнь, с полной уверенностью можно сейчас подтвердить, что с ней нам тогда просто крупно повезло. Но это все потом. А сейчас, получив приказ, мы собрали свои пожитки и строем, в составе двух взводов, под свою любимую гусарскую строевую песню про дорожную пыль, сверкающее на солнце оружие и красивые женские глаза, нагло попирая древнейшую традицию академии, строем прошагали по запрещенной для хождения торжественной линейке, и отправились на Белорусский вокзал. Горнист молчал. А нашего желания, вопреки сказанному на сайтах, ни у кого не спрашивали.

Поздно вечером мы погрузились в неторопливый поезд. Обычный заезженный и дребезжащий вагон был занят нашей командой. Мы уезжали из Москвы в свое будущее. Уныния ни у кого никакого не было, а настроение и вся атмосфера нашего путешествия вполне соответствовали нашем юному возрасту.













Высадились мы из поезда на станции Гомель, но в сам город не попали. На двух грузовиках, покрытых тентами, нас повезли куда-то в надвигавшуюся ночь. Мы переехали через довольно крупную судоходную реку Сож и удалялись все дальше и дальше от города. Вот уже проехали и его пригород под названием Новобелица. Наконец, за ее окраиной, плавно перетекавшей в неприметную деревню под названием Березки, машины въехали на территорию военного городка. Отстоял он от Гомеля на десятка два километров.

Городок был стандартный, весь в зелени, довольно таки неплохо ухоженный. Трехэтажные казармы, другие добротные дома, непритязательные спортивные площадки и сооружения. Этот городок и был местом нашего нового пристанища —








вновь созданным высшим военно-инженерным училищем. Его название скрывалось под номером войсковой части 52107. А гордое, знаковое имя ГВИРТУ было обнародовано несколько позже, вместе с вручением училищу Знамени. С тех пор оно перестало быть безликой войсковой частью и стало официально называться Гомельским высшим инженерным радиотехническим училищем войск ПВО страны. Командиром этой части и первым начальником училища с 1953 по 1956 годы был генерал-майор артиллерии Журавлев В. П. А мы стали его первыми слушателями, т.е. самыми первыми, кого в будущем должно будет выпустить это новое и молодое училище. За нами пока шли только первокурсники, набранные из войск по экзаменам. В 1953 году началась учеба сразу этих двух курсов.

Никакого третьего курса (как об этом сказано на сайтах) тогда не было.






Первый начальник училища генерал – майор артиллерии Журавлёв В. П.



Училище назвали Гомельским, потому что Гомель был ближайшим к нему более-менее известным городом. Минск был слишком далеко, чтобы дать училищу свое имя, да и время пока еще не подошло. А называть его по месту расположения «Березкинским» или «Новобелицким» сочли несолидным в силу их малой значимости.

Но начиналось все, тем не менее, как видим, вовсе не с Гомеля, а с Новобелицы (если не с Березок), и не с ГВИРТУ, а с в/ч 52107.

Завершив свой марш-бросок из Москвы, мы всей нашей оравой ввалились в казарму, где нам предстояло жить. Она располагалась в трехэтажном корпусе и оказалась огромной комнатой с двумя рядами столбов-подпорок вдоль ее оси, с асфальтовым полом и четырьмя рядами коек (по два ряда у каждой из продольных стен). Полная вместимость этой комнаты – 120 человек. У входа возле тумбочки, как и положено, дневальный. Несмотря на поздний час, нас с любопытством разглядывали уже обжившиеся, приехавшие чуть раньше. На них была курсантская форма, но все они, как и мы, были, естественно, не курсантами, а слушателями. Выделялась группа из ленинградской академии связи имени С.М.Буденного. Завязалась оживленная ознакомительная беседа. Вопросов у нас было много, а эти ребята здесь уже несколько дней и многое уже узнали. Им даже показывали технику. Выделялся плотный жизнерадостный парень Вася Житков (в приведенном на сайтах списке выпускников, ставших генералами, он ошибочно упомянут под фамилией Жидков, а не Житков. Хотелось бы, чтобы эта оплошность на сайтах была исправлена).

Он рассказывал нам, как здорово пушки управляются от радиолокатора и посылают свои снаряды прямо в самолет и что теперь вражеской авиации вообще нечего делать. Рты наши, понятное дело, были разинуты, а глаза горели. Каждый день в нашей казарме появлялись новые группы и теперь уже и мы были в числе тех, кто рассказывает новичкам о предстоящей нашей новой жизни. А однажды вечером все присутствующие были немало удивлены. Прибыла новая группа, дело, в общем-то, обычное. Но на плечах ребят были не курсантские, как у всех, погоны, а солдатские. Самые настоящие солдатские голубые авиационные погоны. В чем же дело? Оказалось, что это слушатели Харьковского высшего авиационного инженерного военного училища (ХВАИВУ). А солдатские погоны, вместо курсантских, они носят… из конспирации. День за днем собралось нас более 200 человек из семи академий и высших военных училищ. Все носили погоны с эмблемами применительно к своему прежнему роду войск. Соответственно им, каждую группу в обиходе называли «топоры», «связисты», «шофера» (из военно-транспортной академии), «летчики» и т. д. (кстати, мы до сих пор между собой друг друга так называем). Некоторые даже прикалывали к гимнастерке целые иконостасы, состоящие из всех имевшихся у нас эмблем.








У командования хватало забот по подготовке начала учебного года, обустройстве городка, налаживанию хозяйства и т. п. и ему было не до нас. Всякие построения, строевые и другие мероприятия были минимальны, в связи с чем у нас появилось достаточное количество свободного времени. В какой-то период, помнится, даже существовал порядок, когда, уходя на завтрак, все желающие вносили себя в специальный список у дневального, а по возвращении с завтрака забирали уже готовые увольнительные записки. Погода была хорошая и свои увольнения мы посвящали, в основном, знакомству с новым для нас городом. До Гомеля нужно было не менее часа добираться на пригородном поезде или на автобусе. В то время пригородные поезда еще не были электричками. Возили их обычные тогда (и реликтовые сейчас) паровозы. Другим видом транспорта были старенькие, изготовленные на базе знаменитой полуторки, автобусы.

Эх, полуторка! Уникальная машина. О ней нужно слагать песни. Она доблестно прошла всю войну и была в те годы одной из главных машин в нашей стране. У нее был свой специфический и неповторимый запах. И какой-то особенный звук мотора. Больше никогда ни у одной машины мне не приходилось их ощущать. В автобусе тоже пахло полуторкой, а езда сопровождалась, естественно, характерными полуторкиными звуками. На подъеме движение замедлялось, мотору было тяжело, обороты падали и он жалобно завывал, грозя вот-вот остановиться. Но тут водитель делал перегазовку, мотор глубоко вздохнув и ощутив включенную шофером пониженную передачу, радостной песней увеличившихся оборотов сопровождал ускорение движения и тряски всего автобуса. В него, обычно, набивалось столько народа, что все становились единой, дергающейся в такт колебаниям машины массой. Кто-то сидел на сидениях, а остальные, словно подвешенные в воздухе, раскачиваясь, вплотную прижимались к сидящим. Однажды, среди сидевших оказался один из наших ребят со своей знакомой. А рядом, в этом непрерывно трясущемся и пульсирующем клубке весь долгий путь висел кто-то из начальства. На следующий день он решил провести с нарушителем воинской дисциплины, не уступившим старшему места в общественном транспорте, воспитательную беседу:








– Что же это вы, товарищ слушатель, – вразумлял он разгильдяя, – все равно как в старинной русской песне поется? Нас на бабу променял?

Долго мы потом, как говорит нынешняя молодежь, «ржали» по поводу этой истории (впрочем, такой термин и у нас тоже был в ходу).

Гомель оказался очень красивым, уютным и приятным городом. Несмотря на длительную тряску в автобусе или пригородном поезде, мы любили его посещать. Нас интересовало все: его улицы, архитектура, парки, кинотеатры.








И, конечно же, танцплощадки (так когда-то называлось то, что по-нынешнему зовется дискотекой). Да чего греха таить, и рестораны тоже. Но тут начались неприятности. Городок наш лежал в лесу и довольно далековато от станции, несколько на отшибе. И вот, стали появляться случаи избиения и грабежей слушателей на танцплощадках или возвращающихся через лес в позднее время домой. Наше терпение лопнуло. Однажды вечером выходного дня (т.е. когда работала танцплощадка) прозвучал клич и весь наш курс сосредоточился в Новобелицком, одном из крупнейших в Союзе, парке. С ремнями в руках, заканчивающимися увесистыми бляхами, носились слушатели по парку, прочесывая его от танцплощадки до самых отдаленных уголков. Надо сказать, что ни одной драки тогда не случилось. Но, видимо, те, из-за кого это происходило, исподтишка все наблюдали и сделали правильные выводы, касающиеся нашей сплоченности, решительности и мобильности. Эта демонстрация силы и единства всех, как операция устрашения, свою роль сыграла. Нападения на слушателей и грабежи с того дня прекратились. Одним словом, осваивались и утверждались.

Здесь же на территории городка была и столовая. С ней у нас отношения как-то не сложились и было немало всяких проблем. То с качеством готовки, то с талонами (из-за проставленных на них дат деньги за неиспользованные талоны пропадали), то с чем-нибудь еще и остались о ней не самые лучшие воспоминания. Некоторые из нас даже нашли альтернативный метод питания. В соседней деревне Березки наши слушатели небольшими группками по три – четыре человека договаривались с местными жителями и хозяйки готовили нам еду. Так и питались.








Быстро текло время и незаметно подошло начало нового учебного года. Из числа прибывших образовали два факультета: «А» и «Б» (1-й и 2-й).






Полковник Ряузов А. И.






Полковник Морозов Л. А.



Полковник Ряузов А. И. командовал одним из этих факультетов, а командиром другого факультета был полковник Морозов Л. А.

Здесь следует разъяснить трактование употребленного термина «факультет». Дело в том, что на той стадии существования училища факультет представлял собой чисто строевое формирование (типа роты), объединявшее ряд учебных отделений (взводов). Никаких различий в специализации и учебной направленности, т.е в перечне изучаемых дисциплин и содержании учебных планов, между ними не было. Казалось, что уместнее было бы считать их обычными подразделениями и использовать названия «батарея» или «дивизион» (говоря по-артиллерийски), а не «факультет». Но из этого прекрасно видно, как уже тогда, т.е. с самого начала создания, готовились перспективы развития нашего молодого учебного заведения. Да, в то время объективных возможностей для различной профориентации факультетов еще не было, в связи с чем все учились по единой программе подготовки и получали одинаковую квалификацию. Но в дальнейшем, безусловно, намечалось на факультетах готовить более узких специалистов. Поэтому в структуру учебного заведения сразу же было заложено существование факультетов, изначально выполнявших сугубо организационно-строевую, а не учебно-профессиональную роль. И совершенно не соответствует истине кочующее из сайта в сайт утверждение, что начиная с 1954 года на этих факультетах изучались ЗРК С-125, С-75 и ЗРК С-200. До самого окончания учебы никакие ЗРК для нас еще не существовали, а была только ствольная зенитная артиллерия. Оба же факультета обучали нас радиотехнике в объеме, необходимом для обеспечения наведения зенитных пушек на цель, и ничем друг от друга не отличались. Однако, нас это нисколько не трогало и никто об этом даже не задумывался.

Учебная нагрузка была довольно-таки интенсивной. Дело усугублялось еще и тем, что учебников у нас, практически, никаких не было. На лекциях мы старались успеть как можно полнее записать услышанное от преподавателя в конспекты, по которым и учились. За каждым учебным отделением была закреплена аудитория, в которой мы проводили самоподготовки. Их окончание не регламентировалось и нередко приходилось там засиживаться допоздна (но не позже вечерней поверки и отбоя, которые так же как подъем и утренняя зарядка свято соблюдались). Никто не заставлял нас сидеть там напролет вечерами. Просто каждый сам, осознавая свои потребности, определял для себя необходимую ему продолжительность занятий. А ведь осознанная необходимость – это и есть свобода. Учеба для всех – и слушателей, и руководства была главной задачей.

– Учитесь, ребята, учитесь, набирайтесь ума, – помнится говорил нам как-то один начальник. И, вздохнув, после небольшой паузы задумчиво добавил:

– Вот закончите учебу, может быть даже умнее меня станете.

Ценные высказывания нас всегда радовали (а кто-то их даже и записывал, как это делают многие учащиеся). К примеру, был такой случай. Однажды летним днем пришел в казарму во время занятий проверяющий и набросился на дневального.

– Дневальный, почему, – говорит, – не открыты форточки?

– Так ведь открыты окна, – недоуменно промямлил растерявшийся дневальный.

– Все равно, устав требует, чтобы были открыты форточки.

Устав, правда, этого не требует, но начальству, как известно, виднее.

Наконец в нашей жизни наступила долгожданная и радостная пора. Начались присвоения. С небольшими разрывами по времени то «связистам», то «шоферам», «топорам» и т. д. стали приходить приказы о присвоении первичного офицерского звания «младший техник-лейтенант». Трудно передать радость, которая вспыхивала в среде получивших уже приказ, и нетерпение ожидающих. Увы, как это иногда в жизни бывает, не обошлось, к сожалению, без огромной ложки дегтя. В числе прибывших, были слушатели одного из высших училищ. Его руководство, не обременяя себя заботами, едва выпроводило ребят за свою дверь, как тут же умыло руки. И не стало никого аттестовывать на присвоение офицерских званий, объяснив, что им это будто бы сделают на новом месте. Здесь же людей этих никто ранее не знал и ничего поделать уже не смог, так как время было упущено. А со следующего года положение о присвоении первичных офицерских званий после завершения первого курса учебы было отменено. Так они и продолжали учебу до самого выпуска в положении рядовых. Через два года все их сверстники младшие лейтенанты стали лейтенантами, а они так и оставались рядовыми и получили офицерское звание лишь после защиты дипломов. Можно только представить, как им было обидно.

Условия нашей жизни существенно менялись. Было нам тогда по 19 – 20 лет, но мы уже стали офицерами! Ушли сразу в прошлое увольнения и увольнительные записки. Изменился внешний вид. Улучшилось и материальное положение: в дополнение к должностному окладу мы стали получать оклад по воинскому званию в размере 400 рублей. Но жить мы продолжали в тех же казармах и жизненный уклад остался прежним. Тот же распорядок дня, подъем, построение в полуодетом виде, утренняя зарядка с пробежкой и неизменным упражнением на 16 тактов, вечерняя поверка и отбой. Сразу же после приказа мы сдали на склад свою старую форму солдатского покроя и получили полевую офицерскую.













Нам выдали х/б гимнастерку, шаровары, снаряжение (ремень с исчезнувшей сейчас портупеей), фуражку, погоны и хромовые сапоги. Но называлась эта форма почему-то не полевой, а летней. Да и полевых погон после войны тогда уже не стало. Потом еще выдали яловые сапоги. Остальное (зимнюю, а точнее, повседневную для строя форму) централизовано заказали шить в Гомеле в военторговском ателье. В нее входили закрытый однобортный цвета хаки габардиновый китель со стоячим воротником, габардиновые же темносиние бриджи (так называемые «галифе»), шапка и темносерая шинель. Брюки навыпуск не выдавались и желающие могли их сшить или купить за свой счет. Поверх кителя одевался ремень с портупеей. В таком виде мы ходили на занятия. Ходить на них в брюках навыпуск или без снаряжения не разрешалось. Вне строя (т.е. после занятий) ремень с портупеей с кителя можно было снять. Потом нам сшили еще и парадную форму: закрытый однобортный мундир цвета хаки, темносиние бриджи, светлосерую шинель. На петличке воротника мундира были золотистые шевроны, а на обшлагах рукавов размещались «катушки». У младших офицеров было по одному шеврону и «катушке», а у старших – по двое.













Сзади у мундира был разрез (чего у тогдашнего кителя не было), обрамленный четырьмя большими блестящими пуговицами. Когда китель уже занашивался, а срок получения нового еще не подходил, разрешалось на занятия ходить в мундире. Так же было и с шинелью. Погоны на всех видах форменной одежды были только пристежные, а вшивных не было вообще. Все петлички и околышки фуражек были из черного бархата.













К своей военной форме мы относились очень трепетно. Несмотря на то, что наше новое положение офицеров позволяло нам в свободное время одеваться в гражданскую одежду, мы практически всегда отдавали предпочтение военной форме. Костюмы были только у единиц и пользовались ими лишь в каких-то редких случаях. Причем, владельцы без проблем позволяли одевать свои костюмы, если кому требовалось, и другим (примерно, как в кинофильме «Девчата», когда герой, наряжаясь в общежитии на свидание, вопрошает: «Где наш галстук?»). Но главной одеждой у нас была военная. Каждый хотел выглядеть «бравым воином» и стремился улучшить свой внешний вид, стремясь к какой-то франтоватости. Поэтому при планировании покупок многими приоритет отдавался различным предметам военного обмундирования, а не гражданской одежде. Несколько примеров. Нам, как техническому составу, полагались погоны с серебряным шитьем. Были ребята, кого это несколько удручало и вызывало ощущение какого-то внутреннего дискомфорта. Дескать, у «настоящего» офицера погоны, конечно же, должны быть золотыми, а не белыми. (Медики и юристы, в нашем понимании, были еще в худшем положении, т.к. у них погоны были, мало того, что белые, так еще и узкие). По этой причине желающие в военторге покупали золотые погоны и ходили гулять (как выражались, «в город») только в них. Или взять, например, фуражки. У тех, которые нам выдавали, козырьки были прямоугольные и очень большие (фронтовики-артиллеристы рассказывали, как, бывало, некоторые из них наносили снизу на такой козырек риски делений угломера и по ним могли сходу определять расстояния). Так вот, в Гомеле разыскали портного, который раскусил конъюнктуру и шил нам за 100 рублей аккуратные фуражки с маленьким полукруглым козырьком. Вскоре подавляющее большинство ходило в таких фуражках. Из «пижонства» некоторые одевали под шинель не предусмотренные формой одежды белые шарфики, приобретаемые самостоятельно. Покупали и более дорогие предметы обмундирования, которые нам не выдавались, но которые носить разрешалось. Так например, было с брюками навыпуск (тоже темносиними, а цвет хаки они приобрели гораздо позже, при очередной смене формы одежды). А к брюкам нужно было купить и ботинки, т.к. они нам тоже не выдавались. Причем, только черные и со шнурками (полуботинки, т.е. туфли, были запрещены). Можно было приобрести светлосерое форменное пальто или похожий на него, но более дешевый плащ, белый китель с белым же чехлом на фуражку. Подразумевалось, что они шьются из легкой полотняной ткани и имеют совершенно белый (как холодильник) цвет. Так нет же! «Пижоны» и здесь находили пути для выражения своей франтоватости. Они шили кители не из полотна, а из искрящейся шелковистой чесучи. И были они не белоснежными, а слегка кремовыми. Да еще с золотыми погонами. Это был особый шик!

Много хлопот нам доставляли тогда пуговицы. Вечноблестящих анодированных, их тогда не существовало. А делались они из латуни, которая очень быстро окислялась и пуговицы тускнели. Для их чистки существовали специальные приспособления в виде небольшой пластмассовой трафаретки. Все пуговицы кителя или шинели собирались туда в одну линию, смачивались специальной жидкостью под названием асидол (продавался он в военторге) и доводились небольшой щеточкой до сверкающего состояния. Драить их и пришивать свежие подворотнички нужно было каждый день (с каким же облегчением все вздохнули, когда появились современные анодированные пуговицы и исчезли подворотнички у новой формы одежды). Эх, любили мы военную форму! И даже в отпуска ездили преимущественно в ней. Да и население в те времена всегда относилось к человеку в военной форме с какой-то теплотой и доверительностью.

Жили мы дружно и сплоченно. Круг наших интересов был таким же как у молодежи нашего возраста в любом из поколений. Мы любили музыку, спорт, кино, общение с девушками. В то время музыкальным пристрастием молодежи (а значит и нашим) был начавший оживать после долгих лет гонения джаз. Гитары тогда еще в моду не вошли, а ни дисковых плееров, ни кассетных, ни даже катушечных магнитофонов в обиходе не существовало.

Нет, все, конечно, знали, что магнитофоны в природе имеются, но это на каких-то там студиях, огромные рулонные МАГ-3, МАГ-8 и им подобные. А всякие переносные катушечные «кометы», «яузы» и прочие «маяки» появились гораздо позже. Доступными же тогда были только радиоприемники, радиолы и патефоны. А в Белоруссии был один из лучших радиозаводов Советского Союза. И мы, не долго думая, купили вскладчину для нашей огромной казарменной комнаты радиолу. Многие покупали себе пластинки, образовалась и общественная их коллекция, музыка стала фоном нашей жизни. Некоторые для подарка родителям к следующим каникулам покупали широко продававшиеся в Белоруссии дорогие шикарные радиоприемники. Хранить их до каникул в казарме (кроме общественной радиолы) было нельзя, поэтому прятались они и использовались в наших аудиториях для самоподготовки. Музыка стала греметь везде и всюду. Начальство боролось с этим, как могло.








– Опять приемник в казарму притащили? Хотите, чтобы пожар получился? – ругало оно нас. И категорически заявляло:

– Мы вам не позволим прыгать с волны на волну и портить эфир! – пополняя тем самым коллекции мудрых мыслей и заставляя нас убирать приемники. Так они перекочевали в шкафы. И тут оказалось, что шкаф – это отличная акустическая система, придающая звучанию богатый колорит. В каждой аудитории шкафы гремели музыкой.

Подобным образом (т.е. вскладчину) мы купили фотоувеличитель с причандалами и в одной из каптерок оборудовали себе простенькую фотолабораторию. Пользоваться ею, естественно, мог любой. Потом, закончив второй курс, мы разыграли между собой и радиолу, и увеличитель с принадлежностями. Потому что из Новобелицы уезжали навсегда.

После каникул мы вернулись на третий курс в училище уже на новое его место в Минск. Училище разместили за городом в подрастающем лесу, в роскошном особняке. У горожан это место называлось «академия Веревкина». Потому что до этого там были какие-то офицерские курсы, которыми командовал некий генерал Веревкин. Училище стало называться МВИРТУ (т.е. «Минское»). Все последующие его переименования происходили уже позже, после нашего выпуска.








Своего жилья училище пока еще не имело. Поэтому селили нас попеременно то в чужой казарме за лесочком в Уручье, то прямо в аудиториях. Потом нам разрешили жить на частных квартирах. Многие ухватились за эту возможность и рванули на свободу.








Подкупали отсутствие распорядка дня и иллюзия самостоятельности. Кинулись в деревню Степянка (или Слепянка, точно уже, извините, не помню), что слева на выезде из Минска напротив обсерватории, и в сам город. Деревня подкупала своей относительной близостью к училищу. Арендовали у местных жителей повозки и сами на них перевозили в деревню свой немудреный скарб.








Но очень скоро выяснилось, что в этой вольной жизни много неудобств и недостатков. Во-первых, дорого. Даже для нас и даже с учетом доплаты нам «квартирных». Во-вторых, оторванность. Транспорт, как всегда переполненный, отнимал много времени. Особенно это чувствовалось вечером. Самоподготовки мы заканчивали часов в 10, а то и в 11 и домой приходилось ехать практически уже ночью. Автобус ходил не очень часто и довозил только до парка Челюскинцев. Там была и конечная остановка троллейбуса, который дальше развозил нас по городу. А утром, не выспавшиеся и не отдохнувшие, повторяли весь путь в обратном порядке. Было очень неудобно. Поэтому вскоре многие из искателей свободы вернулись снова к своему родному, проверенному жизнью казарменному положению. Со временем построили общежитие, которое позже стало называться гостиницей. Жить стало гораздо лучше. Впервые мы разместились по три-четыре человека в комнате. Но распорядок дня (подъем, зарядка, отбой) неуклонно соблюдались.

Итак, теперь мы стали обживать Минск. Отличие от провинциального Гомеля мы ощутили и оценили сразу же. Жизнь стала гораздо интереснее. Республиканский стадион со звездой советского футбола легендарным вратарем Хомичем, театры, Окружной Дом офицеров, множество кинотеатров и ресторанов, столичный ритм жизни стали окружать нашу жизнь. Конечно, это самым лучшим образом сказалось и на формировании наших личностей. Мы покоряли Минск, который покорил нас. На многие вещи мы стали смотреть по другому. В частности, нас совершенно перестали интересовать танцплощадки, как это было в Новобелице. Многие минские институты были центрами молодежной, как теперь говорят, тусовки. Там довольно часто устраивались, так называемые, «вечера», которые мы неизменно посещали (конечно же, в военной форме). Многие из нас нашли себе жен именно на этих вечерах. Тем самым эти институты внесли свой весомый вклад в укрепление обороноспособности страны, обеспечив молодых офицеров крепким тылом. Без чего, как известно, не воюют.

Находясь в городе, помимо различных точек общепита, мы неизменно посещали кафе «Весна» (не чураясь, впрочем, и других, в частности, таких как рестораны «Беларусь», «Неман» и т.п., в которые мы иногда заглядывали). В этом кафе всегда можно было встретить кого-либо из своих, потому что оно стало нашим излюбленным местом. Бегая по городу и проголодавшись, мы обязательно заскакивали туда. Обычно перед получкой денег оставалось мало и питались мы в эти дни, конечно, не впроголодь, но с несколько ограниченными возможностями. А у нас был парень, который очень любил плотно и вкусно покушать. И вот, получив получку, в ближайший же выходной, Костя (назовем его так) уезжал в Минск и на целый день поселялся в «Весне». Предстоящая операция носила у него кодовое название «пройтись по прейскуранту». Костя брал меню и заказывал блюда по очереди по всем без исключения его пунктам. И только «пройдясь» по нему полностью, сытый и довольный, он к вечеру возвращался домой.

Были мы молоды и все, что присуще молодежи относилось и к нам. Кто-то увлекался спортом, другой играл на аккордеоне. Как и положено возрасту (и как об этом пел несколько позже Ободзинский), были и такие, что тайком писали стихи. Вспоминается строфа из творчества одного такого неизвестного поэта, уже тогда объединявшая «в одном флаконе» предстоящее в будущем соперничество физиков и лириков, так как соединила в одной фразе, во-первых, чисто технические аспекты систем автосопровождения, во-вторых, математические понятия случайных процессов из области теории вероятностей и, в-третьих, лирический трепет первого знакомства:













«…В равносигнальной зоне Ваших глаз
В тот вечер я случайно оказался…»

Или целая песня на тему преподаваемых нам предметов. В то время мы изучали такую дисциплину как ЭИП – электронно-ионные приборы, а попросту – радиолампы (изучают ли их сейчас?). И вот, была такая, довольно своеобразная, лампа, как лучевой тетрод. А в то время часто по радио звучала бойкая песня про строительство Волжской ГЭС. Там были, примерно, такие, бодро звучащие, слова:

Как у Волги, у реки —
у реки.
На заре поют гудки —
эх, гудки.
Соревнуются на славу
Берег левый, берег правый,
и т. д.

Так вот, на этот же залихватский мотив придумали слова, описывающие физику процессов, происходящих в лучевом тетроде:

Нагревательный катод —
эх, катод.
Электроны выдает —
выдает.
И летят они оравой,
То налево, то направо,
На анод, на анод.
Но тут сетка на пути —
на пути, <;br> Электронам не пройти —
не пройти.
А пространственный заряд
Возвращает их назад
На катод, на катод (ну, и т.д.).








Однажды спели эту песенку преподавателю. Ему очень понравилось. Вообще, с преподавателями нам тоже повезло. Но это отдельная песня. Здесь можно только с благодарностью и низким поклоном вспомнить некоторые фамилии: дед Казарин, Сигалов, чета Ершовых, Соболь, Галин, Зотов, Гроссман, Баскин, Терещенко, Алапашвили, Кулагин, Бегмат, Лук, Ямайкин да и многие еще другие. Один из них, совсем еще молодой капитан, но уже кандидат технических наук (по тем временам это было редкостью и много значило), обладал своеобразной особенностью: почти всегда передвигался бегом. А был исключительно толковым преподавателем. Однажды, перед нашими летними каникулами в училище прислали на краткосрочное усовершенствование офицеров из войск. Осваиваясь с новым для них местом, небольшая их группа вальяжно прогуливалась по территории, знакомясь с окрестностями. Среди них был даже такой крупный чин, как майор. А тут мимо них по своим делам (и по обыкновению) куда-то пробегает какой-то капитан, не обращая ни на кого внимания и не отдавая честь самому майору. Безобразие!

– Товарищ капитан, подойдите сюда, – рыкнул майор.

– Вы почему не приветствуете? – спросил он прервавшего бег запыхавшегося капитана. (Устав, правда, говорит не о приветствии, а об отдании чести, но вопрос был задан именно так.) Переведя дух, остановившийся капитан вполне доходчиво им разъяснил:

– Меня сюда прислали учить вас, дураков. А не приветствовать.

И побежал дальше. Молва, правда, утверждает, будто бы вместо «дураков» он употребил какое-то другое слово, но я уже не помню точно какое.

Дважды в год (1 мая и 7 ноября) мы ходили на парады, которым предшествовала усиленная тренировка. Отгораживался участок шоссе Минск-Москва, и посреди этого участка на обочине устанавливался грузовик с откинутыми бортами, стилизованный под трибуну.








«Отвечать, как Маршалу Советского Союза» – объявлял руководитель тренировки и взбирался на грузовик. Оркестр наяривал марши, а мы «коробками» 10 на 10 человек отрабатывали на шоссейном асфальте прохождение парадных колон мимо этой условной трибуны. Кроме строевого шага мы также тренировались в приветствии. В ответ на маршальское «Здравствуйте, товарищи!», мы должны были молодцевато прокричать фразу «Здравия желаем товарищ Маршал Советского Союза!». А фраза-то – довольно таки громоздкая, поэтому синхронности и бодрости в нашем ее пени никак не получалось. Тогда мы ее несколько модифицировали и в едином порыве скандировали, акцентируя каждый слог, следующее буквосочетание: «здрав-жел-тов-мар-сов-юза-а-а!». Получалось очень лихо, быстро и энергично. Подготовка к парадам нас, конечно, изматывала, но сами парады и участие в них нам нравились. Вначале движение колонн и техники происходило от Круглой площади (ныне – Площадь Победы), через Свислочь вверх. Сразу за Дворцом профсоюзов на площади устанавливали трибуну. При подходе к ней спереди под левую ногу звучала команда «раз». Через шаг опять под левую она дублировалась уже несколькими голосами и приглушенно, но хорошо слышимо раздавалось «два». Еще через шаг на счет «три» отмашка прекращалась, руки шеренг сплетались мизинцами (чтобы легче держать равнение), а головы резким рывком поворачивались направо. Взору открывалась трибуна, за которой возвышалась массивная фигура Сталина. Потом решили, что это не дело, чтобы войска пялили на него глаза. Направление движения колонн сделали противоположным. Мы стали двигаться по проспекту (все еще Сталина) от универмага к Круглой площади. Трибуну перенесли на тротуар к самому скверику Янки Купала. Теперь при равнении мы отворачивались от Сталина и вместе с ним смотрели на трибуну.

Минск хорошел и расцветал. В 1955 г. построили и с 1 января 1956 г. запустили в действие телецентр с временной антенной вышкой (потом уже позже появилась нынешняя).

А когда установили ту, первую, то кто-то из преподавателей сказал, что ее хорошо видно на экране локатора и даже, якобы, заметно, как она качается. На ближайшем же практическом занятии мы включили станцию орудийной наводки и прижав луч к земле стали шарить им в направлении города. Действительно, вскоре в хаосе засветок от местных предметов обнаружили довольно четкий сигнал от вышки. Автосопровождения по дальности тогда еще не было. Поэтому, захватив на светящемся зеленом кольце развертки индикаторной трубки дальность вручную, включили автосопровождение по угловым координатам. Сельсины слегка взвизгнули, и луч цепко ухватился за мачту. А мы с телячьим восторгом стали следить за шкалой точного азимутального сельсина, наблюдая, как она с небольшой периодичностью слегка, буквально, чуть-чуть, дрыгается то влево, то вправо, отображая естественное качание телевизионной мачты (а, может быть, просто результаты каких-то флюктуационных процессов системы).

Каждое лето в промежуток между каникулами и семестром вклинивались командировки. Это были производственная и преддипломная практики, войсковая стажировка. На нее с группой товарищей я попал в Ленинград в зенитно-артиллерийский полк. Завели себе и зарегистрировали, как положено, рабочие тетради. Было интересно, но ближе к концу стажировки все извелись и с нетерпением ожидали команды на отъезд в училище. Когда она прозвучала, все с радостью, в момент, собрали свои «шмотки» и умчались на вокзал. А через несколько дней после приезда случилось ЧП. Из Ленинграда сообщили, что один из наших не сдал свою рабочую тетрадь и где она, начиненная секретами, теперь – неизвестно, может быть даже у врага. Оказалось, что в радостной спешке сборов домой он впопыхах сунул ее в чемодан и привез с собой. Над парнем сгущались тучи, ему грозили большие неприятности. Специальная комиссия занялась этим делом. Но установив, что в тетради не было вообще ни одной записи, все успокоились. Врагу ничего не досталось, а парень отделался легкой взбучкой.













Время шло, учеба продолжалась и подошла пора защиты дипломов.

Первый в истории училищ и Академии выпуск военных инженеров состоялся в 1956 году. И первым председателем приемной госкомиссии был назначен заместитель командующего зенитно-ракетными войсками и зенитной артиллерией войск ПВО страны Герой Советского Союза генерал-лейтенант артиллерии Ниловский С. Ф.






Герой Советского Союза генерал – лейтенант артиллерии Ниловский С. Ф.



К тому времени произошло очередное изменение формы одежды. В коллекции военных мод появился открытый двубортный парадный мундир стального цвета. Было решено защиту дипломов проводить именно в такой форме. Но ее никто еще не имел. Как быть? Начальство, все же, где-то раздобыло один ее комплект, и вот все мы по очереди, готовясь к процедуре защиты, одевали один и тот же мундир и в нем шли ставить последнюю точку в своей учебе (этот же мундир, кстати, использовали при фотографированиях для выпускного фотоальбома). Процедура защиты была обставлена очень торжественно. Дипломант в парадной форме на кафедре перед большими, развешанными вдоль стены схемами и чертежами. Внизу перед кафедрой за длинным торжественно убранным столом сидят с очень важным видом члены комиссии и листают твою объяснительную записку. Они стараются на ходу врубиться в смысл там написанного, чтобы понять, о чем конкретно идет речь и выискать вопросик, самый каверзный. Соискателю же кажется, что они хотят его растерзать, разжевать и проглотить. Вздохнув последний раз и набрав в легкие воздуха, он, как в омут, бросается в декламацию многократно отрепетированного доклада. Потом вопросы, ответы, вопросы, ответы, чьи-то высказывания, пересохшее горло, напряженность в мыслях, этот что-то говорит, а тот его перебивает, глоток бы воды, а они что-то спрашивают, нужно срочно сообразить и отпарировать, ладони вспотели и чужая белая парадная рубашка воротником врезалась в шею… Но вот все кончено. Колени уже не дрожат, но ноги все еще ватные. Еле переведя дух и понемногу приходя в себя, только что родившийся инженер по-военному бодро покидает зал. А едва оказавшись за дверью, он первым делом стремглав бежит в соседнюю аудиторию, на ходу расстегиваясь. Там уже, голый по пояс, ждет его очередной соискатель. Он быстренько облачается в полученный от вошедшего парадный мундир, а вновь испеченный инженер одевает свою повседневную форму и отправляется к ожидающим его друзьям, чтобы поделиться впечатлениями.

Беседы о назначениях на предстоящие должности велись с нами еще до защиты. Так что практически каждый, идя на защиту, уже знал, где ему предстоит в дальнейшем служить. Одному парню досталось именно то место, которое он меньше всего хотел и боялся получить. Это привело его в крайнюю степень уныния. Оставшиеся до защиты несколько дней, в отличие от остальных, он совершенно не прикасался к своим материалам, а боролся с тоскливым состоянием души как-то по-другому, сейчас я уже даже не помню как. Но вот, положенный день наступил и он прибыл на защиту. Взойдя на кафедру и пройдясь вдоль висящих схем, он обратился к членам комиссии, примерно, с такими словами:

– Все, что я мог бы доложить, изложено в объяснительной записке, с которой, я вижу, вы знакомы. Все, чем я смог бы проиллюстрировать сказанное, изображено на этих плакатах. Доклад окончен.

Комиссия, после некоторого замешательства и шушуканья, отпустила его с миром, и он отправился передавать свой мундир следующему. Назавтра ему сообщили, что защиту его диплома приняли с оценкой «удовлетворительно».

Большую группу выпускников оставили в училище на преподавательской работе. Остальные разъехались после отпуска по новым местам службы. Учеба в училище для нас закончилась. Но никогда не забываем мы годы своей учебы и той значимой роли, которую сыграло в судьбе каждого из нас МВИРТУ. Уверен, так же думают и выпускники всех последовавших за нами поколений этого замечательного учебного заведения. Независимо от того, какое название оно приобретало. Начиная от в/ч 52107 и вплоть до Военной Академии Республики Беларусь.

































В настоящее время территория принадлежит МО РБ. Здесь находились склады и какие-то объекты непонятного назначения. В последнее время (примерно 5 лет) на этой базе ничего не происходит, территория выглядит заброшенной. На вывеске на КПП нет никаких обозначений – просто написано «КПП» и «Министерство обороны РБ». Охраняется территория несколькими охранниками и большой сворой собак. Узнать у охранников что это за объект не удалось. У него толи заклинило с перепугу в голове, и твердил одно: «ничего не знаю, ничего не скажу и никуда не пущу». Местное население говорит, что здесь все давно заброшено и активности никакой не видно. А то, что эдесь было образовано военное училище, которое в последствии превратилось в Военную Академию РБ – никто не знает.

Вот такая история получилась.



    Подполковник в отставке В. С. Кирдода,
    29.03.2008 г.




Курильчик Виталий Куприянович

(Вып.1957 г., 1 факультет, группа 3)











Легендарное Минское ВИЗРУ начиналось с «берёзок»


ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ВЫПУСКНИКА МВИРТУ 2 ВЫПУСКА (1957 г.) ПОДПОЛКОВНИКА КУРИЛЬЧИК ВИТАЛИЯ КУПРИЯНОВИЧА.



О ФОРМИРОВАНИИ УЧИЛИЩА



В 1953 году лично Сталиным был подписан Указ об образовании Гомельского Высшего военного училища.

Училище формировалось в Березках за Новобелицей и называлось ГВИРТУ (Гомельское Высшее Инженерное Радиотехническое училище).

Начальником Училища был назначен полковник Журавлев В. П. Звание генерала ему было присвоено в августе 1953 года.

Первый набор слушателей на 1 курс в Училище был произведен в апреле 1953 года из числа отобранных через военкоматы абитуриентов и солдат- срочников из войск со всего СССР.






Общий вид военного городка Гомельского высшего инженерного радиотехнического училища. 1953 г.



К тому времени в Училище сьехались отборные педагогические кадры (лучшие специалисты -офицеры из войск – в большинстве своем фронтовики – орденоносцы, преподаватели военных кафедр ведущих ВУЗов- МВТУ им. Баумана, МЭИ, МАИ и др.).

На 2 курс в сентябре 1953 года приказом были переведены окончившие 1 курс слушатели ряда Военных Академий и военных Училищ со всей страны.



ОБ УСЛОВИЯХ ЖИЗНИ И УЧЕБЫ.



Условия обучения были таковы: первый курс-оклад 800 рублей (из этих денег мы должны были питаться).После 1 курса нам должны были присвоить первое офицерское звание – младший лейтенант (забегая вперед скажу, что звание лейтенант нам присвоили на 4 курсе).

Занятия в Училище начались 3 мая 1953 года.

Учились шесть дней в неделю. С понедельника по пятницу было по четыре лекции (по два часа) -три до обеда. После обеда-еще одна пара и два часа самоподготовки. В субботу- три лекции.

На питание в военторговской столовой продавались талоны. Талон стоил 9 рублей 50 копеек. Питания вполне хватало, но стоимость талонов постоянно возрастала и на 4 курсе составляла 14рублей 50копеек.

В столовой за столом сидело четыре человека, обслуживали официантки. На каждом столе стояли четыре бутылки пива (за дополнительную плату),в буфете можно было купить вино (водка была под запретом).

Лето 1953года было очень жаркое и во время самоподготовки разрешалось расстегнуть воротник на две пуговицы.

Генерал Журавлев В. П. Был очень порядочным и заботливым командиром. В непринужденной обстановке к нам всегда обращался:,,Ну что, хлопцы,,.

Начальником политотдела был полковник Кузнецов- настоящий воспитатель и политработник, всегда интересовался нашими проблемами, опекал и защищал.

Провинившихся не распекал, а журил.

Получка у нас была 13 числа. И в первый выходной после получки Журавлев и Кузнецов на служебных автомобилях,,Победа,, неоднократно лично подбирали..уставших,,слушателей по дороге из Гомеля. Последствий для провинившихся не было.

К большому для нас сожалению, полковника Кузнецова повысили в должности и перевели в военный отдел аппарата ЦК КПСС в Москву.

Вместо него прислали полковника Пащенко. Это был человек, которому везде мерещились шпионы и предатели. На торжественных собраниях он всегда призывал к бдительности и говорил такие слова:,, Надо быть всегда и везде бдительным, не исключена возможность, что не только в этом зале, но и в президиуме может сидеть притаившийся враг,,.

Я уверен, что абсолютное большинство офицеров были порядочными людьми.

Одним из них был полковник Лапшин М. С. При мне на экзаменах по марксизму-ленинизму произошел такой случай. Слушателю Кондратьеву А. А. достался третьим вопросом,,Пятилетний план Белоруссии,,.

Это была зимняя сессия, была метель. И вдруг появилось солнце. Кондратьев этот вопрос не знал, и на экзаменационном листе написал ответ:,, Белоруссия страна чудес и приключений,,.

Полковник Пащенко был членом комиссии и присутствовал на экзамене. А принимал экзамен полковник Лапшин. Когда Пащенко прочитал ответ Кондратьева, то потребовал от Лапшина поставить двойку (на другие вопросы Кондратьев ответил хорошо).

Лапшин ответил, что он ставит Кондратьеву тройку, а если Пащенко хочет поставить двойку, то пусть принимает экзамены сам, а он уходит.

Это было что-то и это надо было видеть! Пащенко, весь пунцовый, приказал Лапшину продолжать экзамен.

Я не знаю, какие последствия были для полковника Лапшина, но с тех пор для слушателей фамилия Лапшин звучит ГОРДО!.

Еще про Пащенко. Когда полковник Кузнецов 7 ноября 1954 года во время выступления Пащенко вошел через заднюю дверь в актовый зал, в зале раздались громкие возгласы:,,Полковника Кузнецова в Президиум!,,, и Пащенко был вынужден пригласить Кузнецова в Президиум.

Вот так уважали боевого политработника полковника Кузнецова.

Под стать начальнику политотдела Кузнецову был его заместитель по комсомолу лейтенант Агольцов, очень энергичный и прекрасный организатор.

Что касается преподавательского состава, то могу сказать, что все они были молодые, очень образованные и высококвалифицированные люди.

Бытует мнение, что можно забыть того, кто тебя учил, чему тебя учили, а скем учился- забыть невозможно. Прошло много лет, но я помню почти всех.

Особенно часто вспоминаются прекрасные методисты, настоящие энтузиасты и интересные люди-преподаватели БРОУДО Б.И.,БАСКИН И.Б,,ГАСЬКОВ М.Е.,СИГАЛОВ Г.Г.,АВЕРЬЯНОВ В.Я.,ЛАПШИН М. С. И многие другие.

Свою группу помню всю, а ведь прошло уже 55лет! Мои многие однокурсники, и преподаватели ушли из жизни.



Знамя Училищу вручал 9 мая 1954 года в торжественной обстановке заместитель Командующего Белорусским военным округом генерал-полковник (фамилию к сожалению не помню). Это было в Березках на стадионе.

На знамени Училища было написано:,, Гомельское Высшее инженерно-радиотехническое училище,,.

Наш набор должен был быть первым выпуском Училища. Но наш выпуск оказался вторым.

В сентябре 1953 года в Училище приехало несколько групп из Москвы, Ростова и Риги после первого курса в других военных ВУЗах. Причем, по словам преподавателей, разница в программах обучения между нами и приехавшими составляла не более четырех месяцев.

Второкурсникам было присвоено звание,,младший лейтенант,,, за исключением,,рижан,,, они почему-то не были аттестованы и были рядовыми.

В августе 1954 года по окончании первого курса мы уехали в отпуск.

Из отпуска мы уже возвращались в Минск (9 км Московского шоссе).

Училище стало называться Минским Высшим Инженерным Радиотехническим училищем ПВО страны.

В Березках до нас были офицерские курсы, которые возглавлял генерал Веревкин (шутя- Академия Веревкина). Передислокация Училища в Минск произошла в том числе и из-за того, что в,,Академии Веревкина,, уже не хватало площадей для полноценного учебного процесса.

Обсуждалась передислокация в Калинин (ныне Тверь), но Командующий Белорусским военным округом из-за престижа не хотел отпускать Высшее Училище и предложил любое место в округе (в том числе здание Минского суворовского училища).

Но генерал Журавлев не хотел. чтобы Училище было в городе и выбрал 9-й километр. Там были курсы Веревкина (опять встретились!). Поэтому население Минска нас еще долго называли,,Академия Веревкина,,. Любому минскому таксисту достаточно было сказать,, Академия Веревкина,,, и он вез на 9 километр.






1954 г. Со стороны военного городка Уручье любуемся на исторический вид Минского ВИРТУ. Мл. лейтенант Бурцев






1954 г. Прибыли из Гомеля для дальнейшей учёбы в Минске. Исторический километровый столб – до Минска 9 км, до Москвы – 692 км.



По приезду из отпуска нас расположили в военном городке Уручье, что в 3 километрах от МВИРТУ, в двухэтажных казармах (там дислоцировалась общевойсковая дивизия КБВО).

Училище не было огорожено и входить можно было с любой стороны.

Поэтому определить, с какого места начинается самовольная отлучка, было трудно.

В увольнение нас отпускали по увольнительным запискам. Но затем кому-то пришло в голову, что Минск и Уручье являются разными гарнизонами, т. е. Надо выписывать не увольнительные записки, а отпускные билеты.

Отпускных билетов не хватало, и в один бланк записывали по нескольку человек. В Минске,,отпускники,, расходились по разным местам, и при встрече с патрулями начинались проблемы.

Для входа в учебный корпус нам выдали пропуска, где было указано,, круглосуточно,,. Слушатели предъявляли эти пропуска патрулям, и это почти всегда срабатывало.

В Минском Училище условия бытового обслуживания изменились. В буфете вино было запрещено сразу, а вскоре запретили и пиво.

Первокурсникам было сокращено денежное довольствие, зато их обеспечивали питанием бесплатно. На каждом курсе нам добавляли по 100рублей. Кто снимал квартиру, доплачивали еще 100рублей.

По возможности экономили. Например снимали вчетвером комнату в Уручье за 300 рублей, и 100рублей оставалось на дополнительные расходы.



О ВОЕННЫХ ПАРАДАХ



В Минске мы участвовали в парадах. Парады были 1 Мая и 7 Ноября. Проходили на площади им. Янки Купалы. На моем первом параде его принимал Маршал Тимошенко (тогда Командующий КБВО).Это был человек физически мощный, подтянутый, настоящий богатырь. Парадом командовал его заместитель генерал-полковник Данилович. В Москве парады принимали уже на машинах, а в Минске еще на лошадях.

На генеральной репетиции перед первым маем 1955 года при встрече и докладе командующему округом под лошадь Даниловича откуда-то выскочила собака. Лошадь Даниловича шарахнулась от собаки, сам Данилович сильно завалился в седле и с трудом удержался от падения. Тогда это было ЧП!

Тимошенко развернул свою лошадь и уехал…

Долго стояла мертвая тишина. Данилович вытягивал шею в надежде, что Маршал вернется. Но он не вернулся, и генеральная репетиция продолжилась без Командующего.

В 1956году начальником МВИРТУ был назначен генерал-майор Базилевский А. С., а его замом- полковник Журов М. А. (затем генерал, командир корпуса ПВО).

Училище обнесли забором и режим стал строже.

По окончании Училища в 1957 году (2 выпуск) ДНЕМ был организован,,выпускной вечер,, в военторговской столовой на территории Училища на деньги выпускников (спиртное запретили).

Нас поздравил заместитель Управления военных ВУЗов- генерал из Москвы.

После поздравления, в знак протеста против запрета спиртного на выпуске, не прикасаясь к пище, все выпускники демонстративно встали и уехали в рестораны Минска праздновать окончание нашего любимого ВУЗа).

(Как не вспомнить массовый выброс синих значков об окончании МВИЗРУ в 1974—1978 годах на построениях выпускников- в знак протеста против отмены белых, академических- примеч. Редактора)

По окончании Училища нас распределили по всему СССР. У каждого была своя служебная и жизненная дорога.

Я попал в Московскую область.

Подполковник в отставке. Мой сын Сергей тоже окончил

МВИЗРУ, полковник.

Спустя 18 лет после окончания Училища случайно здесь встретил БРОУДО Б. И., удивительно, но он узнал меня и даже вспомнил, что когда мы были на производственной практике на Кунцевском радиозаводе, я был старшим и он приезжал с проверкой.

Он прослужил и проработал преподавателем 48 лет, но помнил практически всех. Феноменально!

Всегда вспоминаю годы, проведенные в Гомеле и Минске с радостью и грустью что это уже позади! Здоровья и счастья, дорогие мои однополчане!



    Ваш Виталий Куприянович Курильчик. 22 июля 2011года




Хлебов Алек Евдокимович

(вып. 1961 г, 1 факультет, 4 группа)











Отечество нам – МВИРТУ ПВО


К Юбилейной Встрече выпускников МВИРТУ ПВО 1961 года выпуска


Нам не забыть родную Альма Матер —
Источник знаний, судеб колыбель!
Ты жизни обозначила фарватер,
Нас, как ракеты, выводя на Цель!

Со всех краёв Советского Союза,
Столиц, посёлков, дальних деревень
Съезжались мы под кров родного ВВУЗа,
Чтоб посвятить ученью каждый день.

Нам не забыть Девятый километр
И сосен белорусских аромат!
И купол величавый, полный света.
И всех ребят, где каждый – словно брат!

Благословенны молодые годы,
Скреплённые и дружбой и судьбой,
Когда идей живительные всходы
Владеют каждой юной головой.

Так, помня о своём лицейском братстве,
Писал ПОЭТ, неся в душе тепло,
О дружбе, как об истинном богатстве:
«Отечество нам – Царское Село!».

Вот так и мы, как по семье и дому,
Храним в сердцах и теплоту и грусть
По нашему УЧИЛИЩУ родному,
По нашей батьковщине Беларусь!..

Судьба по всей Стране нас разбросала —
От «южных гор до северных морей».
Разъехались мы с Минского вокзала
Стоять на страже Родины своей.

И гдеб ни обронила нас судьбина,
Везде, хоть чувство это не нов;,
Нам кажется, что целый мир чужбина,
Отечество нам – МВИРТУ ПВО!








Нисколько не преувеличивая, хочу отметить, что наш Выпуск 1-го факультета 1961 года был уникальным во многих отношениях :

* Мы попали в переходный период формирования концепции обучения и все 5 лет (не офицерские группы) были на казарменном положении, в солдатском режиме (подъём, физзарядка… утренний осмотр, завтрак, учебные занятия… вечерняя поверка, отбой). Выход в город – только по увольнительным в выходные и праздничные дни. Это был «плавильный котёл» взглядов, мыслей, мнений, идей, интересов, амбиций и многих других качеств и порывов молодого возраста… Такой режим жизни и учёбы в юные годы по некоторым формальным признакам ассоциируется у меня (в определённом смысле, отбросив военную специфику) с режимом Царско-Сельского Лицея А. С. Пушкина. Одно из отличий – у нас спальным помещением и, в общем-то, домом, была на протяжении всех 5-и лет общая казарма.

* Курс неоднократно признавался лучшим в Училище, на его основе формировалась рота почётного караула Белорусского военного округа, в которой состоял и я.

* Физкультуре и спорту на курсе придавалось очень большое значение, благодаря чему многие наши слушатели имели высокие спортивные разряды, звания и достижения, состояли в сборных командах Училища и выступали в различных соревнованиях на первенство и призы Белорусского военного округа.

* Выпускной вечер курса, единственный раз за всю историю Училища, с банкетом-застольем и великолепным балом под звуки прекрасного духового оркестра, проводился в знаменитом Белорусском оперном театре.

* Основная часть наших выпускников была направлена на Балхашский полигон Сары-Шаган и активно участвовала в создании ПРКО СССР.

* Многие участвовали в событиях во Вьетнаме, Египте, Сирии, на Кубе, в других горячих точках мира.

* Значительная часть выпускников защитила кандидатские и докторские диссертации и пополнила ряды учёных в научно-исследовательских, проектных и конструкторских организациях страны.

* И, наконец (как определённый показатель общего уровня подготовки курса), начальниками двух основных НИИ по тематике ПВО и ПРКО в МО СССР стали выпускники нашего курса

Начальником 2 НИИ МО Сумин А. С.,Начальником 45 НИИ МО Батырь Г. С.

Хочется вспомнить добрыми словами нашего Начальника курса Капичина Назара Феоктистовича.






Подполковник Капичин Назар Феоктистович




Подобудчик Валерий Захарович

(вып. 1969 г., 2 факультет, 3 гр.)











С юбилеем!


В канун 80 – летия нашего дорогого учителя, товарища и друга – Василия Ивановича Герасимовича


С юбилеем Вас, наш дорогой!
Наш учитель и добрый наставник!
Вы прошли по дороге прямой,
Курсовой, самый лучший начальник!

В нашей памяти с Вами года
Всех истоков военной науки…
Мы о Вас вспоминали всегда,
И, отнюдь, далеко не от скуки.

Вы душой своей светлой всегда
Нас учили к победам стремиться,
Так, чтоб жизни армейской года
Помогли нам чего-то добиться!

Много в прошлое кануло лет…
Мы прошли и паденья, и взлёты.
Неизменным остался Ваш след:
Вашей чуткой, отцовской заботы!

Пригодилось нам всё, что тогда
Говорили Вы в добрых советах…
И теперь, в юбилей, сквозь года
С нами луч доброты Вашей света!

Поздравленья примите от нас:
Всех, кто чествует Вас в юбилее!
Чтобы ангел-хранитель для Вас
Щедрым был и в заботах добрее!

Дай Вам Бог много лет, много зим!
Много круглых, больших юбилеев!
Ну, а Вы оставайтесь таким,
Как учили – душой не старея!

    От имени слушателей-выпускников 2-го факультета
    МВИЗРУ 1969 года



В день встречи выпускников…


В день встречи выпускников 1969 года МВИРТУ – МВИЗРУ – Военной Академии Республики Беларусь


Вот и встретились мы опять…
Постарели, но молоды взглядом!
Будем прошлое вновь вспоминать,
Тех, кто с нами… и нет уже рядом…

Долгим был и тернистым путь,
Жгли нам тело армейские будни!
Вряд ли кто-то сможет забыть,
Что не знают гражданские люди…

Полигоны, дежурства сплошь…
Бесконечные наши проверки…
И не важно совсем день иль ночь
(Будто черти в своей табакерке)…

Кто-то с первого дня до конца
Прикрывал наше небо, объекты…
Много тех, кто в поте лица,
Создавал средств ракетных проекты…

Разошлись по дорогам другим
Те, кто Родине тоже был нужен…
В них всё тот же Отечества дым,
Дар которых в ином был разбужен…

Много сделали в жизни все,
Даже то, о чём не мечтали…
Жизнь вертела в своём колесе…
Как свой крест мы её принимали…

Канул в прошлое мир и Союз,
Тех республик, в которых жили…
Боли тяжкой остался груз,
Нет того, что всем сердцем любили!

Но остался той юности след,
Годы нашей совместной учёбы!
В них печали и горечи нет,
Как и нет сожаленья и злобы…

Стоит только закрыть глаза
И, как будто, в ином измереньи…
Троеборья бежит полоса,
Пред которой стоишь в изумленьи…

Вот готовимся… снова парад,
Тренировки и громкие речи…
То в казарме, на кухне наряд…
И конспекты… как запах картечи!

Перед взором… вы молоды все!
Энергичны, сильны и красивы!
Как природа сейчас, по весне…
И как молоды, так же счастливы!

Смотришь в прошлое, будто в кино,
Всё бежит и всё катится время…
И не важно, что было давно…
Это счастья и радости бремя!

В нас вложили большую любовь
К нашей Родине, нашей Отчизне!
Среди нас есть, кто пролил кровь…
Как и те, что отдали жизни…

Сорок лет! Это долгий срок…
Можно смело сказать, полжизни!
Трудно что-то планировать впрок,
Тянут прошлого тяжкие мысли…

Пусть бегут, убегают года…
Будем верить, что будут встречи,
Чтоб утешиться, хоть иногда
И послушать друзей своих речи…

Вспомним наших наставников всех,
Подаривших нам в знаниях силы.
Всех… и строгих, нестрогих тех,
Что не сможем забыть до могилы…

В юбилеи поздравим их,
Пожелаем здоровья и счастья!
Тот, кто сможет, напишет стих,
Чтоб развеялись жизни ненастья!..

Не грустите, не надо обид…
Кто приехал на тех, кого нету…
Пусть никто не будет забыт!
Как и помните встречу эту!

Верю, будет ещё юбилей —
Даты яркой и самой красивой!
Чтоб нас больше встретилось в ней,
Берегите, ребята, силы!




Малая Родина


Моей юности милый край,
Белоруссия – родина малая!
Детских лет моих истинный рай,
Зорька-зоренька жизни алая…

Перелески твои и поля,
Речки тихие и озёра.
Моих предков родная земля,
Пущ и рощ широта и просторы.

Я тобою всем сердцем горжусь,
Верю в счастье простого народа
И когда-нибудь, может, вернусь
Под крыло твоего небосвода,

Чтобы слышать журчащий ручей,
Звонкий голос в полях жаворОнка.
Этих звуков нет в мире родней,
Белоруссии милой сторонка.

Я душою всегда с тобой
В час веселья и в час печали,
Белой Руси мой край родной,
Моей юности милые дали.

Там остались мои старики
На равнинном песчаном погосте,
У излучины тихой реки…
Я во снах прихожу к ним в гости…




Беларусь


Вокруг тебя, моей души сторонка,
Так много разной грязи, шелухи.
И ты, России младшая сестрёнка,
Терпеть должна всех недругов грехи…

Ты привыкала боль нести веками
На своей рабской, каторжной спине.
Тебя рубили рыцари мечами,
Дотла сжигали не в одной войне.

Всегда была ты верною России
В годины час неровный и лихой.
Врагов губила в топях и трясине,
Путь закрывая кровью и собой.

Всё продолжается, и недругов немало
Тебя хотели бы навечно погубить.
От них не только ты уже устала,
От них в самой России трудно жить.

Для них помеха сын твой – Лукашенко,
Твой, избранный народом, президент!
Для недругов он, как глухая стенка,
А для людей – скрепляющий цемент.

И так и этак вертятся пройдохи,
Желая в грязь его поглубже окунуть.
Не помогает даже слог высокий.
Пусть знают: в никуда их тёмный путь…

О том, что стал Чернобыль твоей раной
На многие века, а не года,
Они уж позабыли (как ни странно),
Зато в устах их ложь свежа всегда.

Не трогайте оплот далёких предков,
Мою сердечную, святую Беларусь!
Она для всех, как добрая соседка,
Которой я, как сын, всегда горжусь!

Она опора для тебя – Россия!
Надёжный щит на долгие века.
Народ открытый и душой красивый,
Хотя судьба его и не была легка…




Рябенко Владимир Алексеевич

(вып. 1969 г, 2 факультет, 2 гр.)











К юбилею


К юбилейной встрече однокурсников в 1999г


С тобой всегда, ты знай, столица!
Где гордо смотрят в высоту
И обелиск, и наши лица,
И флагман знаний – Минское ВИРТУ»

«Мы в Белоруссии учились:
И сибиряк, и украинец, и узбек.
Здесь закалялись и любили…
Кто просто так, а кто – навек.

Увидеть Вас не терпится, ребята!
Вас, тех, с которыми служить мне довелось…
Мы с Вами – Родины своей солдаты!
Хоть жизнь нас всех и разбросала врозь…




Исаев Вадим Геннадьевич

(вып. 1971 года, 2 фак., гр. 3о)






7 ноября 1971 г. Возложение венков к братской могиле. Командование и знамя МВИЗРУ




Воспоминания о МВИЗРУ


Память время от времени возвращает меня в те годы, когда я учился в МВИРТУ (МВИЗРУ).Лучше всего запоминаются необычные события, смешные ситуации. Некоторые события тех лет происходили при моём участии или присутствии, некоторые происходили без моего участия, но с моими приятелями, знакомыми. Расскажу о некоторых любопытных историях той поры.






Полковник Гейхман Михаил Захарович



Во-первых, хочу рассказать вам о полковнике Гейхмане Михаиле Захаровиче. Иногда он перед началом лекции устраивал микроконтрольные на 5 минут, а после них следовала лекция. Заранее на доске были написаны несколько вариантов вопросов, на которые нужно было дать ответ за эти 5 минут. Полковник указывал кому какой вариант необходимо расписывать, засекал время и усаживался лицом к аудитории. Он демонстративно брал газету, закрывался ею и делал вид, что увлечённо читает.






Выпускники училища 1971 г. – золотые медалисты Трекин В. В.,Рахманов А. А., Казаченко В. Г.,Кубарев И. В.,Куликов В. А.,Алешаев В. Ф., Разенков Г. А.



Слушатели сразу поняли, что можно хорошо воспользоваться тем, что преподаватель закрыт газетой и ничего в аудитории не видит. Тут же доставались учебники, конспекты и начались судорожные поиски ответов на свои вопросы, а затем – переписывание их на листочки.

И вдруг среди этой суеты раздаётся громкий голос преподавателя: «Внимание! Переворачиваю!» Одни замерли от неожиданности, соображая: успеют ли спрятать шпаргалку или и так обойдётся, другие мгновенно попрятали в стол свои шпаргалки. Но потом, когда убедились, что полковник, перевернув газету, вновь углубился в её чтение и не обращает внимания на аудиторию, продолжили свои занятия.

В итоге всё заканчивалось благополучно для обеих сторон: ответы написаны, сданы преподавателю и началась лекция. Все получили лёгкую встряску, быстро настроились на деловой лад, мозг вник в нужную тематику. Наверное, это и было целью таких контрольных: встряхнуть слушателей, настроить на восприятие предмета. Потеря 5 минут лекции компенсировалась энергичной работой, лучшим усвоением темы лекции.






Июнь, 2011 г. Начальник Военной Академии Республики беларусь генерал – майор Бобриков С. В. с участниками юбилейной встречи выпускников МВИЗРУ 1971 г.



Теперь я хочу рассказать, как принимала экзамен по математике Вера Васильевна Ершова. За глаза слушатели называли её «баба Вера». Эта история протекала у меня на глазах, а потому абсолютно достоверна.

Итак: заходит в аудиторию очередной слушатель – старший лейтенант Павлов**, подходит к преподавательскому столу, на котором разложены билеты и за которым сидит преподаватель, рапортует о своём прибытии на экзамен и по предложению преподавателя берёт билет. Называет номер билета, прочитывает вопросы, получает бумагу для записей и направляется вглубь аудитории, за последний ряд столов. Садится за свободный стол, раскладывает билет, бумагу, ручку и начинает готовиться.

Вера Васильевна сидит за своим столом так, чтобы видеть и доску, и в то же время следить за аудиторией. И тут ей показалось, что товарищ Павлов во время письма посматривает в ладонь левой руки, покоящейся рядом с листком, явно что-то списывает. Она обращается к слушателю, не вставая из-за своего стола: «Товарищ Павлов, а что у Вас в левой руке?» Павлов вскакивает, вскидывает левую руку ладонью к Вере Васильевне, показывая, что в руке ничего нет: «Ничего, Вера Васильевна». «Хорошо, продолжайте готовиться». При этом Вера Васильевна добавляет чуть слышно, себе под нос: «Странно, я никогда не ошибалась».

Павлов усаживается на место и продолжает что то – писать. Через некоторое время Вера Васильевна видит ту же картину. Павлов явно списывает. Он постоянно посматривает в ладонь левой руки. Но опростоволоситься Вера Васильевна не хочет, она встаёт и начинает прогуливаться по проходу между столами, слушая при этом ответ товарища у доски. Она заходит за спину товарищу Павлову, наклоняется и пристально смотрит в его левую ладонь. В ней ничего нет!

Вера Васильевна разочарованная идёт к своему столу. Через некоторое время она повторила свой манёвр и опять удостоверилась, что в левой руке старшего лейтенанта Павлова ничего нет. Он усыпляет её бдительность. Когда она успокоится, он положит в руку шпаргалку и всё спокойно спишет. Она разгадала эту хитрость, но не стала ловить Павлова со шпаргалкой. Она на его хитрость ответила своей.

Павлов, по установившемуся правилу, написал всё, что считал нужным на бумаге, потом перенёс всё это на доску. Он с чувством удовлетворения ожидал своей очереди отвечать по билету. Очередь подошла, Павлов рассказал всё по своему билету. Вера Васильевна молча, не перебивая и не задавая никаких вопросов, равнодушно выслушала ответ и говорит: «Хорошо, товарищ Павлов, сдавайте билет и Ваши записи, стирайте с доски». Все решили, что для Павлова экзамен закончился, а оказалось, что он только начался. Всё предыдущее было допуском к экзамену. Когда успокоенный слушатель положил на стол преподавателю свои записи, стёр всё с доски, Вера Васильевна говорит: «Всё замечательно, товарищ Павлов, но я не вполне уверена, что Вы знаете на „отлично“. Напишите окончательную формулу, которую Вы только что с таким блеском вывели и тогда поговорим».

Павлов: « Я согласен и на 4!»

Ершова: «Нет, напишите всё-таки эту формулу и поговорим о ней».

Павлов: «Разрешите, я подумаю».

Ершова: « Ну, подумайте. Но Вы же только что эту формулу писали!»

Вера Васильевна занялась следующим слушателем. А тем временем Павлов бросал взгляды о помощи в аудиторию. Но чем она могла помочь? Во-первых, ей было не до него, нужно самим готовить ответ, во-вторых, Вера Васильевна находится к аудитории ближе Павлова и невозможно подсказать так, чтобы баба Вера не услышала, а Павлов при этом всё услышал. Вероятнее обратное.

Ершова через несколько минут: « Ну, если это вызывает у Вас такие трудности, то я не уверена, что Вы достойны четвёрки. Вот Вам вопрос попроще: ответите – 4, нет – 3».

Павлов угрюмо: « Я согласен и на 3».

Ершова: «Нет, нет. Напишите формулу…»

Павлов: «Можно, я подумаю?»

Ершова: «Можно».

Между тем Вера Васильевна занялась следующим слушателем. Отпустив его, она вновь обратилась к Павлову: «Так Вы и этого не знаете? Тогда Вам вопрос совсем простой. Ответите – 3, нет – 2».

В итоге товарищ Павлов, так блестяще усыпив бдительность бабы Веры, рассчитывал как минимум на 4 балла, а получил всё таки 2 и теперь предстоит сдавать математику повторно. При минимальных усилиях получить максимальный результат не получилось. И предстоят теперь максимальные усилия, чтобы получить хотя бы минимальный балл. Вот так Вера Васильевна не стала ловить шпаргалку, а ответила на его хитрость своей и показала, чего стоит пустая трата времени.

Третья история происходила… в туалете. Очень даже забавная история.

Сессия. Встречаются в учебном корпусе два приятеля—курсанта из разных учебных групп. Давно не виделись, есть о чём поговорить. Идут по коридору, беседуют «за жизнь», заходят в туалет и направляются к кабинкам. Хотели расположиться в соседних кабинках, чтобы не прекращать при этом беседу, но средняя кабинка оказалась занятой. Пришлось расположиться через кабинку. Но беседу продолжают. Спрашивает один другого: «Вовка, ты что сегодня сдаёшь?» Тот отвечает: «У нас сегодня нет экзамена. Готовимся к ТЭРЦ.»

Тут хочу сделать небольшое «лирическое» отступление для тех, кто далёк от нашей тематики. В гражданских ВУЗах машиностроительного профиля обучения бытует поговорка: «Сдал сопромат – можно жениться». Смысл такой: это самый главный и самый трудный предмет. Преодолел это препятствие на своём образовательном пути, считай, что всё самое трудное в учёбе – позади.

В нашем училище так же можно было сказать про ТЭРЦ (теория электро-, радио цепей).

По этой дисциплине делали курсовую работу, весь курс тогда ходил с логарифмическими линейками и каждую свободную минуту считал, считал… Стоило сделать ошибку в начале расчёта, а к концу понимаешь, что где-то допущена ошибка. Сроки на работу ушли и всё нужно переделывать заново, но уже за считанные дни до зачёта курсовой. Не получишь зачёт, не допустят к экзамену, со всеми последствиями. Но, если сдаёшь и зачёт, и экзамен по ТЭРЦ, дальше учёба покатит «сама собой».

В наши дни, наверное, всё упростилось, т.е. логарифмические линейки не нужны – есть калькуляторы, персональные компьютеры (ПК). Но всё равно, думаю, роль и значение курса ТЭРЦ сохранилась для судьбы каждого, кто заканчивал наше училище (академию).

Вернёмся к нашей истории. Из другой кабинки в ответ раздаётся: « А мне сегодня сдавать ТЭРЦ».

– Ну и как ты, готов?

– Если бы…, – вздыхают в первой кабинке, – Поставил бы Попиль мне троечку, я был бы на 7-ом небе. Я бы свечку в церкви поставил за его здоровье.

И тут, из средней кабинки раздаётся голос подполковника Попиль: «Давай зачётку!»

После секундного замешательства в среднюю кабинку просовывается рука курсанта с зачёткой. Ещё через 15 секунд в первую кабинку возвращают зачётку с вожделенной тройкой: «На, иди, ставь свечку».

Вот так курсант Петька сдал экзамен по ТЭРЦ, даже не заходя в аудиторию. Нужно во- время находиться в нужном месте!

Ещё курьёзный случай произошёл в мою бытность слушателем МВИЗРУ у преподавателя по теоретической механике. Этот предмет был для нас не профилирующим и отношение к нему и у нас- слушателей, и у преподавателей было соответствующим. Преподаватель, однако, требовал, чтобы на зачёт по предмету слушатели приходили со своими конспектами. От того, каково было качество конспекта, зависело отношение преподавателя к слушателю. Если конспект очень понравился, то мог принять зачёт без беседы по билету. Иногда вместо того, что бы выслушивать ответ по билету, преподаватель наугад раскрывал конспект слушателя и опрос проводил на тему, которая в этом месте конспекта расписана. Но однажды эта методика дала сбой. На той странице конспекта, которую раскрыл преподаватель, не оказалось никакого текста. Слушатель в день той лекции, видимо, был в наряде и лекцию пропустил. Но место для неё оставил, чтобы потом переписать её или у товарища, или из учебника. Но потом, видимо, забыл это сделать и конспект так и остался с пропущенными страницами.

Преподаватель всё мгновенно понял и принял Соломоново решение. Обещанное условие нужно выполнять и необходимо беседовать по той теме, о которой пойдёт речь в конспекте. Но раз в конспекте – пусто, то и беседовать не о чем. Он берёт зачётку и ставит «зачёт» без беседы.

Вот так повезло слушателю с этим зачётом по теоретической механике.

И, наконец, пятая история.

Произошла она далеко от Минска и к МВИЗРУ имеет лишь то отношение, что рассказал её полковник Гдалий Григорьевич Сигалов – заместитель начальника кафедры №2 (автоматики). Надо сказать, что Гдалий Григорьевич был большим мастером рассказа. Все собравшиеся в тот вечер слушали, как говорят, раскрыв рты. Так что я сожалею, что не записал этот рассказ сразу, пока всё было в памяти свежо. Сейчас я помню только смысл событий, а детали приходится домысливать самому.

Собрались тогда у моего отца почти все преподавателя второй кафедры во главе с её начальником – полковником Санковским Е. А. Какой был повод сбора за давностью лет не помню. Да это и не важно. Скорее всего, пришли поздравить моего отца с днём рождения. Было очень весело и шумно. Как обычно в таких случаях, были тосты, пожелания, а потом как то незаметно перешли на анекдоты, случаи из жизни и Гдалий Григорьевич решил всех позабавить любопытной историей. Преподнёс он её в духе театрального действия. Получилась драма или трагикомедия в трёх действиях.



Действие первое.



Оно происходило на шоссе, связывающим город Калинин (ныне и прежде – Тверь) и Москву. Из поездки в Москву возвращался на служебной машине начальник академии ПВО главный маршал авиации Жигарев Павел Фёдорович. Ездил он по каким – то делам академии в управление ВВУЗов Министерства обороны, заглядывал в Генштаб ВС. Устал, конечно, и сейчас отдыхал в полудрёме в своей служебной машине. Мысленно прикидывал: кого нужно вызвать в первую очередь, какие сделать распоряжения в связи с полученными известиями из Москвы.

В это же время в этом же направлении двигался на своём «жигулёнке» молодой преподаватель академии, вчерашний адъюнкт капитан Н. Дорога убаюкивает и монотонность усыпляет водителя. До Калинина оставалось немного, скоро и дома будем.

И вдруг эту монотонность нарушает обгоняющая капитана «Чайка». «Ого, интересно, что за шишка меня обогнал? Живут же люди, – грустно подумал капитан, – катаются на таких машинах! А интересно, на моём „жигулёнке“ получится его обогнать?» Капитан встрепенулся и прибавил газ. Манёвр удался и через некоторое время «Чайка» осталась позади.

В это время в «Чайке» главный маршал заметил, что его посмели обогнать какие то «Жигули». Он водителю: « С каких это пор « Жигули» ездят быстрее «Чайки»? Ты что, заснул за рулём? Поставь его на место!» Водитель «Чайки» приказ понял и тоже прибавил газу. Всё стало, как и должно быть: «Чайка» – впереди, «Жигули» – сзади.

Но это уже не устроило капитана. Он опять поддал газу и вторично обогнал «Чайку». Маршал совсем рассвирепел: «Что там за нахал за рулём?» «Какой-то капитан – за рулём», – ответил маршалу водитель. «Наверное, из нашей академии», – добавил он. «Запомни его номер, – говорит маршал водителю, – я его научу уважать начальство».



Действие второе.



Маршалу не даёт покоя мысль, что какой-то пацан посмел обогнать его маршальскую «Чайку». Такая дерзость! Все планы маршала круто поменялись. Первым делом он вызвал начальника автослужбы и приказал ему узнать: кто является владельцем ненавистных «Жигулей»? На следующий день маршал уже знал, кто его обидчик. Не сложно было у кадровиков узнать, кем является капитан Н., в каком подразделении академии он служит. Теперь нужно вызвать начальника кафедры, на которой проходил службу капитан. Начальнику кафедры, полковнику Д., маршал приказал дать характеристику капитану Н.

В установленный срок полковник принёс характеристику капитана Н. Характеристика была отличной: молодой кандидат наук, грамотный специалист, инициативный, хороший семьянин ит. д., ит. п. Придраться не к чему.

Сначала маршал ходил сам не свой, не знал, как подступиться к этому капитану и как его всё – таки наказать. А когда решение пришло, то головная боль появилась у начальника кафедры, т.к. задачу «сжить со свету» капитана возложена на него.

Прошла уже не одна неделя у этой истории, уже понял свою оплошность капитан Н., уже говорила об этом вся академия и, что самое интересное, – об этой истории уже знали и в ГШ, и в МО. Это стало ясно, когда маршал в очередной раз побывал в Москве и кто – то сказал ему по приятельски: «Павел Фёдорович, что там у тебя за история с каким – то капитаном?» Маршал вспылил: «Я у себя в академии – хозяин и мне не надо спрашивать в МО как поступить с этим нахалом!» На такое утверждение приятель из МО ответил: «Ну какие могут быть точки соприкосновения у маршала и капитана? Что вам делить?»

Маршал ничего не ответил товарищу и в академию вернулся мрачнее тучи. Он понял, что историю эту пора заканчивать.



Действие третье.



Первым делом маршал вызвал к себе «на ковёр» полковника Д. и чуть ли не в ультимативной форме потребовал написать на капитана Н. плохую аттестацию. «Не то я напишу на тебя такую аттестацию, что сам загремишь из академии. Вот и выбирай: кому из вас лететь, а кому – оставаться».

Прошло ещё какое-то время. Полковник Д. крутился, оттягивал, как мог, исполнение приказания. Он понимал, что так продолжаться вечно не может. Так и произошло: маршал назначил последнюю дату, когда он должен увидеть у себя на столе текст аттестации на капитана Н. Жизнь у полковника стала совсем невыносимой. Он стал раздражаться по пустякам, всё валилось у него из рук, но роковая дата 2 октября 1963 года неумолимо приближалась. И вот настал этот день, когда в этой игре должна быть поставлена точка. В то утро полковник еле передвигал ноги, хотелось провалиться сквозь землю. Он никогда не поступал так подло: написать ужасную аттестацию на порядочного человека, незаслуженно обрекая его на резкое ухудшение его служебного положения. И это из-за мимолётного мальчишества капитана на дороге. А он, ведь в сущности, и был ещё мальчишка. Такие вещи нужно прощать! А не рубить с плеча. Но с маршалом не поспоришь.

И тут полковник вдруг стал замечать, что окружающие ведут себя как то необычно.

Все проносились мимо, виновато опустив глаза. Как будто все провинились перед полковником и им стыдно смотреть ему в глаза. Что-то было необычно. Но что?. Полковник понял, что произошло что то-очень важное, но он об этом ничего не знает.

Наконец он не выдержал и остановил одного из таких деловито пробегающих и в лоб спросил: «Что происходит?» И тут он узнаёт – умер маршал.

Полковник от неожиданности растерялся. Он засеменил в свой кабинет, отдышался, успокоился. Всё! Теперь не надо никакой липовой аттестации! И его бросило в жар. Он подумал: «Все в горе и печали, а я радуюсь. Какая нелепая ситуация!» Как бы то ни было, а всё закончилось и закончилось благополучно для капитана Н. и полковника Д.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pod-obschey-redakciey-vladimira-bro/blagoslovenno-mvizru-pvo-kniga-pervaya/) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения